Методическая разработка "Я вам пишу… Дмитрий Сергеевич Лихачев «Письма о добром и прекрасном»
Нет лучшей музыки, чем тишина, тишина в горах, тишина в лесу. Нет лучшей «музыки в человеке», чем скромность и умение помолчать, не выдвигаться на первое место. Нет ничего более неприятного и глупого в облике и поведении человека, чем важность или шумливость; нет ничего более смешного в мужчине, чем чрезмерная забота о своем костюме и прическе, рассчитанность движений и «фонтан острот» и анекдотов, особенно если они повторяются.
В поведении бойтесь быть смешным и старайтесь быть скромным, тихим.
Никогда не распускайтесь, всегда будьте ровными с людьми, уважайте людей, которые вас окружают.
Вот несколько советов, казалось бы, о второстепенном – о вашем поведении, о вашей внешности, но и о вашем внутреннем мире: не бойтесь своих физических недостатков. Относитесь к ним с достоинством, и вы будете элегантны.
У меня есть знакомая девушка, чуть горбатая. Честное слово, я не устаю восхищаться ее изяществом в тех редких случаях, когда встречаю ее в музеях на вернисажах (там все встречаются– потому-то они и праздники культуры).
И еще одно, и самое, может быть, важное: будьте правдивы. Стремящийся обмануть других прежде всего обманывается сам. Он наивно думает, что ему поверили, а окружающие на самом деле были просто вежливы. Но ложь всегда выдает себя, ложь всегда «чувствуется», и вы не только становитесь противны, хуже – вы смешны.
Не будьте смешны! Правдивость же красива, даже если вы признаетесь, что обманули перед тем по какому-либо случаю, и объясните, почему это сделали. Этим вы исправите положение. Вас будут уважать, и вы покажете свой ум.
Простота и «тишина» в человеке, правдивость, отсутствие претензий в одежде и поведении – вот самая привлекательная «форма» в человеке, которая становится и его самым элегантным «содержанием».
Письмо девятое
КОГДА СЛЕДУЕТ ОБИЖАТЬСЯ?
Обижаться следует только тогда, когда хотят вас обидеть. Если не хотят, а повод для обиды – случайность, то зачем же обижаться?
Не сердясь, выяснить недоразумение – и все.
Ну, а если хотят обидеть? Прежде чем отвечать на обиду обидой, стоит подумать: следует ли опускаться до обиды? Ведь обида обычно лежит где-то низко и до нее следует наклониться, чтобы ее поднять.
Если решили все же обидеться, то прежде произведите некое математическое действие – вычитание, деление и пр. Допустим, вас оскорбили за то, в чем вы только отчасти виноваты. Вычитайте из вашего чувства обиды все, что к вам не относится. Допустим, что вас обидели из побуждений благородных, – произведите деление вашего чувства на побуждения благородные, вызвавшие оскорбительное замечание, и т. д. Произведя в уме некую нужную математическую операцию, вы сможете ответить на обиду с большим достоинством, которое будет тем благороднее, чем меньше значения вы придаете обиде. До известных пределов, конечно.
В общем-то, излишняя обидчивость – признак недостатка ума или какой-то закомплексованности. Будьте умны.
Есть хорошее английское правило: обижаться только тогда, когда вас хотят обидеть, намеренно обижают. На простую невнимательность, забывчивость (иногда свойственную данному человеку по возрасту, по каким-либо психологическим недостаткам) обижаться не надо. Напротив, проявите к такому «забывчивому» человеку особую внимательность – это будет красиво и благородно.
Это если «обижают» вас, а как быть, когда вы сами можете обидеть другого? В отношении обидчивых людей надо быть особенно внимательными. Обидчивость ведь очень мучительная черта характера.
Письмо десятое
ЧЕСТЬ ИСТИННАЯ И ЛОЖНАЯ
Я не люблю определений и часто не готов к ним. Но я могу указать на некоторые различия между совестью и честью.
Между совестью и честью есть одно существенное различие. Совесть всегда исходит из глубины души, и совестью в той или иной мере очищаются. Совесть «грызет». Совесть не бывает ложной. Она бывает приглушенной или слишком преувеличенной (крайне редко). Но представления о чести бывают совершенно ложными, и эти ложные представления наносят колоссальный ущерб обществу. Я имею в виду то, что называется «честью мундира». У нас исчезло такое несвойственное нашему обществу явление, как понятие дворянской чести, но «честь мундира» остается тяжелым грузом. Точно человек умер, а остался только мундир, с которого сняты ордена. И внутри которого уже не бьется совестливое сердце.
«Честь мундира» заставляет руководителей отстаивать ложные или порочные проекты, настаивать на продолжении явно неудачных строек, бороться с охраняющими памятники обществами («наша стройка важнее») и т. д. Примеров подобного отстаивания «чести мундира» можно привести много.
Честь истинная – всегда в соответствии с совестью. Честь ложная – мираж в пустыне, в нравственной пустыне человеческой (вернее, «чиновничьей») души.
Письмо одиннадцатое
ПРО КАРЬЕРИЗМ
Человек с первого дня своего рождения развивается. Он устремлен в будущее. Он учится, научается ставить себе новые задачи, даже не понимая этого. И как быстро он овладевает своим положением в жизни. Уже и ложку умеет держать, и первые слова произносить.
Потом отроком и юношей он тоже учится.
И уже приходит время применять свои знания, достичь того, к чему стремился. Зрелость. Надо жить настоящим…
Но разгон сохраняется, и вот вместо учения наступает для многих время овладения положением в жизни. Движение идет по инерции. Человек все время устремлен к будущему, а будущее уже не в реальных знаниях, не в овладении мастерством, а в устройстве себя в выгодном положении. Содержание, подлинное содержание утрачено. Настоящее время не наступает, все еще остаетс пустая устремленность в будущее. Это и есть карьеризм. Внутреннее беспокойство, делающее человека несчастным лично и нестерпимым для окружающих.
Письмо двенадцатое
ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН БЫТЬ ИНТЕЛЛИГЕНТЕН
Человек должен быть интеллигентен! А если у него профессия не требует интеллигентности? А если он не смог получить образования: так сложились обстоятельства. А если окружающая среда не позволяет? А если интеллигентность сделает его «белой вороной» среди его сослуживцев, друзей, родных, будет просто мешать его сближению с другими людьми?
Нет, нет и нет! Интеллигентность нужна при всех обстоятельствах. Она нужна и для окружающих, и для самого человека.
Это очень, очень важно, и прежде всего для того, чтобы жить счастливо и долго – да, долго! Ибо интеллигентность равна нравственному здоровью, а здоровье нужно, чтобы жить долго – не только физически, но и умственно. В одной старой книге сказано: «Чти отца своего и матерь свою, и долголетен будешь на земле». Это относится и к целому народу, и к отдельному человеку. Это мудро.
Но прежде всего определим, что такое интеллигентность, а потом, почему она связана с заповедью долголетия.
Многие думают: интеллигентный человек – это тот, который много читал, получил хорошее образование (и даже по преимуществу гуманитарное), много путешествовал, знает несколько языков.
А между тем можно иметь все это и быть неинтеллигентным, и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть все-таки внутренне интеллигентным человеком.
Образованность нельзя смешивать с интеллигентностью. Образованность живет старым содержанием, интеллигентность – созданием нового и осознанием старого как нового.
Больше того… Лишите подлинно интеллигентного человека всех его знаний, образованности, лишите его самой памяти. Пусть он забыл все на свете, не будет знать классиков литературы, не будет помнить величайшие произведения искусства, забудет важнейшие исторические события, но если при всем этом он сохранит восприимчивость к интеллектуальным ценностям, любовь к приобретению знаний, интерес к истории, эстетическое чутье, сможет отличить настоящее произведение искусства от грубой «штуковины», сделанной, только чтобы удивить, если он сможет восхититься красотой природы, понять характер и индивидуальность другого человека, войти в его положение, а поняв другого человека, помочь ему, не проявит грубости, равнодушия, злорадства, зависти, а оценит другого по достоинству, если он проявит уважение к культуре прошлого, навыки воспитанного человека, ответственность в решении нравственных вопросов, богатство и точность своего языка – разговорного и письменного, – вот это и будет интеллигентный человек.
Книга Д. С. Лихачева обращена к молодому поколению. В своих читателях автор видит прежде всего своих друзей. Для бесед с ними он избирает форму писем. Это сборник мудростей, это речь доброжелательного Учителя, педагогический такт которого и умение говорить с учениками - один из главных его талантов.
«Письма о добром и прекрасном» - книга о Родине, патриотизме, о величайших духовных ценностях человечества, о красоте окружающего мира и эстетическом воспитании молодежи. Книга сразу получила широкую популярность и была переведена на многие языки. В предисловии к изданию на японском языке Д.С.Лихачев писал: «В своей книге… я пытаюсь самыми простыми доводами объяснить, что следование путем добра - путь самый приемлемый и единственный для человека. Он испытан, он верен, он полезен - и человеку в одиночку, и всему обществу в целом. В своих письмах я не пытаюсь объяснить, что такое добро и почему добрый человек внутренне красив, живет согласии с самим собой, с обществом и природой. Я стремлюсь к другому - к конкретным примерам, исходя из свойств общей человеческой натуры».
Из «ПИСЕМ О ДОБРОМ И ПРЕКРАСНОМ»
Для своих бесед с читателем я избрал форму писем. Это, конечно, условная форма. В читателях моих писем я представляю себе друзей. Письма к друзьям позволяют мне писать просто».
Из предисловия «Письмо к молодым читателям»
«Если есть у человека великая цель, то она должна проявляться во всем - в самом, казалось бы, незначительном. Надо быть честным в незаметном и случайном: тогда только будешь честным и в выполнении своего большого долга. Большая цель охватывает всего человека, сказывается в каждом его поступке, и нельзя думать, что дурными средствами можно достигнуть доброй цели».
Из письма первого «Большое в малом»
«Берегите молодость до глубокой старости. Цените все хорошее, что приобрели в молодые годы, не растрачивайте богатств молодости. Ничто из приобретенного в молодости не проходит бесследно. Привычки, воспитанные в молодости, сохраняются на всю жизнь. Навыки в труде - тоже. Привык к работе - и работа вечно будет доставлять радость. А как это важно для человеческого счастья! Нет несчастнее человека ленивого, вечно избегающего труда, усилий…
Как в молодости, так и в старости. Хорошие навыки молодости облегчат жизнь, дурные - осложнят ее и затруднят».
Из письма второго «Молодость - вся жизнь»
«А в чем самая большая цель жизни? Я думаю: увеличивать добро в окружающем нас . А добро -это прежде всего счастье всех людей. Оно слагается из многого, и каждый раз жизнь ставит перед человеком задачу, которую важно уметь решать. Можно и в мелочи сделать добро человеку, можно и о крупном думать, но мелочь и крупное нельзя разделять. Многое, как я уже говорил, начинается с мелочей , зарождается в детстве и в близком».
Из письма третьего «Самое большое»
«Человек всегда должен думать о самом важном для себя и для других, сбрасывая с себя все пустые заботы».
Из письма четвертого «Самая большая ценность - жизнь»
«Можно по-разному определять цель своего существования, но цель должна быть - иначе будет не жизнь, а прозябание.
Одно правило в жизни должно быть у каждого человека, в его цели жизни, в его принципах жизни, в его поведении: надо прожить жизнь с достоинством, чтобы не стыдно было вспомнить. Ради достоинства жизни надо уметь отказываться от мелких удовольствий и немалых тоже… Уметь извиняться, признавать перед другими ошибку - лучше, чем юлить и врать».
Из письма пятого «В чем смысл жизни»
«Главной жизненной задачей должна быть обязательно задача шире, чем просто личностная, она не должна быть замкнута только на собственных удачах и неудачах. Она должна диктоваться добротой к людям, любовью к семье, к своему городу, к своему народу, стране, ко всей вселенной».
Из письма шестого «Цель и самооценка»
«Этажи заботы. Забота скрепляет отношения между людьми. Скрепляет семью, скрепляет дружбу, скрепляет односельчан, жителей одного города, одной страны».
Из письма седьмого «Что объединяет людей»
«Не будьте смешными. Не быть смешным - это не только умение себя вести, но и признак ума».
Из письма восьмого «Быть веселым, но не быть смешным»
«Приветливость и доброта делают человека не только физически здоровым, но и красивым . Да, именно красивым».
Из письма двенадцатого «Человек должен быть интеллигентен»
«Надо не запоминать сотни правил, а запомнить одно - необходимость уважительного отношения к другим. А если у вас будет это и еще немного находчивости, то манеры сами придут к вам или, лучше сказать, придет память на правила хорошего поведения, желание и умение их применить».
Из письма тринадцатого «О воспитанности»
«…обжигающая опасность зависти. Ужасное чувство, от которого страдает прежде всего тот, кто завидует. Завидуете - значит, не нашли себя ».
Из письма пятнадцатого «Про зависть»
«Лучше всего проявляет свою воспитанность человек, когда он ведет дискуссию, спорит, отстаивая свои убеждения».
Из письма семнадцатого «Уметь спорить с достоинством»
«Бравирование грубостью в языке, как и бравирование грубостью в манерах, неряшеством в одежде, - распространеннейшее явление, и оно в основном свидетельствует о психологической незащищенности человека, о его слабости, а вовсе не о силе. Говорящий стремится грубой шуткой, резким выражением, иронией, циничностью подавить в себе чувство страха, боязни, иногда просто опасения.
По- настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо ».
Из письма девятнадцатого «Как говорить?»
«Шутка важна в трудных положениях: ею восстанавливается душевное равновесие. Суворов шуткой подбадривал своих солдат.
Легкость языка бывает ложная: например, „бойкость пера“. „Бойкое перо“ - не обязательно хороший язык. Надо воспитывать в себе вкус к языку. Дурной вкус губит даже талантливых авторов».
Из письма двадцать первого «Как писать?»
«„Скоростное чтение“ создает видимость знаний. Его можно допускать лишь в некоторых видах профессий, остерегаясь создания в себе привычки к скоростному чтению, оно ведет к заболеванию внимания.
«Свою библиотеку не надо делать слишком большой, не надо заполнять ее книгами „одноразового чтения“».
Из письма двадцать третьего «О личных библиотеках»
«Мои письма „Письма о добром и прекрасном“ должны быть вам нужны только для начала. А потом живите по доброму, не думая о „правилах“, которые содержатся в письмах. „Правила“ только для начала пути. Стремитесь ходить путями добра так же просто и безотчетно, как вы ходите вообще. Тропинки и дороги нашего прекрасного сада, который зовется окружающим миром, так легки, так удобны, встречи на них так интересны, если только „исходные данные“ выбраны вами правильно».
Из письма двадцать пятого «По велению совести»
«Будем знать историю - историю всего, что нас окружает в большом и малом масштабах. Это ведь четвертое, очень важное измерение мира.
Обратите внимание: дети и молодые люди особенно любят обычаи, традиционные празднества. Ибо они осваивают мир, осваивают его в традиции, в истории. Будем же активнее защищать все то, что делает нашу жизнь осмысленной, богатой и одухотворенной».
Из письма двадцать седьмого «Четвертое измерение»
«О каждом народе следует судить по тем нравственным вершинами и по тем идеалам, которыми он живет. Благожелательность к любому народу, самому малочисленному! Эта позиция самая верная, самая благородная. Вообще говоря, любая недоброжелательность всегда воздвигает стену непонимания.
Благожелательность, напротив, открывает пути правильного познания».
Из письма тридцатого «Нравственные вершины и отношение к ним»
«Могилы делались с любовью. Надгробные памятники воплощали в себе признательность к покойному, стремление увековечить его память. Поэтому они так разнообразны, индивидуальны и всегда по- своему любопытны. Читая забытые имена, иногда разыскивая похороненных здесь известных людей, своих родных или просто знакомых, посетители в какой-то мере учатся „мудрости жизни“. Многие кладбища по- своему поэтичны. Поэтому роль одиноких могил или кладбищ в воспитании „нравственной оседлости“ очень велика».
Из письма тридцать первого «Круг нравственной оседлости»
«А зло в человеке всегда связано с непониманием другого человека, с мучительным чувством зависти, с еще более мучительным чувством недоброжелательности, с недовольством своим положением в обществе, с вечной, съедающей человека злобой, разочарованием в жизни. Злой человек казнит себя своею злобою. Он погружает в тьму прежде всего самого себя.
Конечно, о вкусах не спорят, но вкус развивают - в себе и в других. Можно стремиться понять то, что понимают другие, особенно если этих других много. Не могут же многие и многие быть просто обманщиками, если они утверждают, что что- то им нравится, если живописец или композитор, поэт или скульптор пользуются огромным и даже мировым признанием. Впрочем, бывают моды и бывают ничем не оправданные непризнания нового или чужого, зараженности даже ненавистью к „чужому“, к слишком сложному и т.д.
Народное искусство не только учит, но и является основой многих современных художественных произведений».
Из письма тридцать второго «Понимать искусство»
«В стране существует единство народа, природы и культуры».
Из письма тридцать седьмого «Ансамбли памятников искусства»
«Все это я пишу не зря. Отношение к прошлому формирует собственный национальный облик. Ибо каждый человек - носитель прошлого и носитель национального характера. Человек - часть общества и часть его истории».
Из письма тридцать восьмого «Сады и парки»
«Память - преодоление времени, преодоление смерти.
В этом величайшее нравственное значение памяти. „Беспамятный“ - это прежде всего человек неблагодарный, безответственный, а следовательно, и неспособный на добрые, бескорыстные поступки.
Совесть - это в основном память, к которой присоединяется моральная оценка совершённого. Но если совершённое не сохраняется в памяти, то не может быть и оценки. Без памяти нет совести.
Человеческая культура в целом не только обладает памятью, но это память по преимуществу. Культура человечества - это активная память человечества, активно же введенная в современность.
Память - основа совести и нравственности, память - основа культуры, „накоплений“ культуры, память - одна из основ поэзии - эстетического понимания культурных ценностей. Хранить память, беречь память - это наш нравственный долг перед самими собой и перед потомками. Память - наше богатство».
Из письма сорокового «О памяти»
«Любить свою семью, свои впечатления детства, свой дом, свою школу, свое село, свой город, свою страну, свою культуру и язык, весь земной шар необходимо, совершенно необходимо для нравственной оседлости человека. Человек - это не степное растение перекати-поле, которое осенний ветер гонит по степи».
Из письма сорок первого «Память культуры»
«В жизни надо иметь свое служение - служение какому-то делу. Пусть дело это будет маленьким, оно станет большим, если будешь ему верен.
В жизни ценнее всего доброта, и при этом доброта умная, целенаправленная. Умная доброта - самое ценное в человеке, самое к нему располагающее и самое в конечном счете верное по пути к личному счастью. Счастья достигает тот, кто стремится сделать счастливыми других и способен хоть на время забыть о своих интересах, о себе. Это „неразменный рубль“.
Знать это, помнить об этом всегда и следовать путями доброты - очень и очень важно. Поверьте мне!».
Из письма сорок шестого «Путями доброты»
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
Перед вами книга «Письма о добром и прекрасном» одного из выдающихся ученых современности, председателя Советского Фонда культуры, академика Дмитрия Сергеевича Лихачева. Эти «письма» адресованы не кому-либо конкретно, а всем читателям. Прежде всего – молодым, кому еще предстоит учиться жизни, идти ее сложными путями.
То, что автор писем Дмитрий Сергеевич Лихачев – человек, чье имя известно на всех континентах, выдающийся знаток отечественной и мировой культуры, избранный почетным членом многих зарубежных академий, носящий и другие почетные звания крупнейших научных учреждений, делает эту книгу особенно ценной.
Ведь давать советы может только авторитетный человек. Иначе к таким советам не прислушаются.
А советы, которые можно получить, прочитав эту книгу, касаются практически всех сторон жизни.
Это сборник мудрости, это речь доброжелательного Учителя, педагогический такт которого и умение говорить с учениками – один из главных его талантов.
Впервые книга была издана в нашем издательстве в 1985 году и уже стала библиографической редкостью – об этом свидетельствуют многочисленные письма, которые мы получаем от читателей.
Эту книгу переводят в разных странах, переводят на многие языки.
Вот что пишет сам Д. С. Лихачев в предисловии к японскому изданию, в котором он объясняет, почему эта книга написана:
«По моему глубокому убеждению добро и красота едины для всех народов. Едины – в двух смыслах: правда и красота – вечные спутники, они едины между собой и одинаковы для всех народов.
Ложь – зло для всех. Искренность и правдивость, честность и бескорыстие всегда добро.
В своей книге «Письма о добром и прекрасном», предназначенной для детей, я пытаюсь самыми простыми доводами объяснить, что следование путем добра – путь самый приемлемый и единственный для человека. Он испытан, он верен, он полезен – и человеку в одиночку и всему обществу в целом.
В своих письмах я не пытаюсь объяснить, что такое добро и почему добрый человек внутренне красив, живет в согласии с самим собой, с обществом и с природой. Объяснений, определений и подходов может быть много. Я стремлюсь к другому – к конкретным примерам, исходя из свойств общей человеческой натуры.
Я не подчиняю понятия добра и сопутствующего ему понятия красоты человека какому бы то ни было мировоззрению. Мои примеры не идеологичны, ибо я хочу растолковать их детям еще до того, когда они станут подчинять себя каким-либо определенным мировоззренческим принципам.
Дети очень любят традиции, гордятся своим домом, своей семьей, как и своим селением. Но они же охотно понимают не только свои собственные, но и чужие традиции, чужое мировоззрение, улавливают общее, что есть у всех людей.
Я буду счастлив, если читатель, к какому бы возрасту он ни принадлежал (случается ведь, что и взрослые читают детские книги), найдет в моих письмах хотя бы часть того, с чем он сможет согласиться.
Согласие между людьми, разными народами – это самое драгоценное и сейчас самое необходимое для человечества».
ПИСЬМА К МОЛОДЫМ ЧИТАТЕЛЯМ
Письмо первое
БОЛЬШОЕ В МАЛОМ
В материальном мире большое не уместишь в малом. В сфере же духовных ценностей не так: в малом может уместиться гораздо большее, а если в большом попытаться уместить малое, то большое просто перестанет существовать.
Если есть у человека великая цель, то она должна проявляться во всем – в самом, казалось бы, незначительном. Надо быть честным в незаметном и случайном: тогда только будешь честным и в выполнении своего большого долга. Большая цель охватывает всего человека, сказывается в каждом его поступке, и нельзя думать, что дурными средствами можно достигнуть доброй цели.
Поговорка «цель оправдывает средства» губительна и безнравственна. Это хорошо показал Достоевский в «Преступлении и наказании». Главное действующее лицо этого произведения – Родион Раскольников думал, что, убив отвратительную старушонку-ростовщицу, он добудет деньги, на которые сможет затем достигнуть великих целей и облагодетельствовать человечество, но терпит внутреннее крушение. Цель далека и несбыточна, а преступление реально; оно ужасно и ничем не может быть оправдано. Стремиться к высокой цели низкими средствами нельзя. Надо быть одинаково честным как в большом, так и в малом.
Общее правило: блюсти большое в малом – нужно, в частности, и в науке. Научная истина дороже всего, и ей надо следовать во всех деталях научного исследования и в жизни ученого. Если же стремиться в науке к «мелким» целям – к доказательству «силой», вопреки фактам, к «интересности» выводов, к их эффективности или к любым формам самопродвижения, то ученый неизбежно терпит крах. Может быть, не сразу, но в конечном счете! Когда начинаются преувеличения полученных результатов исследования или даже мелкие подтасовки фактов и научная истина оттесняется на второй план, наука перестает существовать, и сам ученый рано или поздно перестает быть ученым.
Соблюдать большое надо во всем решительно. Тогда все легко и просто.
Письмо второе
МОЛОДОСТЬ – ВСЯ ЖИЗНЬ
Письмо третье
САМОЕ БОЛЬШОЕ
А в чем самая большая цель жизни? Я думаю: увеличивать добро в окружающем нас. А добро – это прежде всего счастье всех людей. Оно слагается из многого, и каждый раз жизнь ставит перед человеком задачу, которую важно уметь решать. Можно и в мелочи сделать добро человеку, можно и о крупном думать, но мелочь и крупное нельзя разделять. Многое, как я уже говорил, начинается с мелочей, зарождается в детстве и в близком.
Ребенок любит свою мать и своего отца, братьев и сестер, свою семью, свой дом. Постепенно расширяясь, его привязанности распространяются на школу, село, город, всю свою страну. А это уже совсем большое и глубокое чувство, хотя и на этом нельзя останавливаться и надо любить в человеке человека.
Надо быть патриотом, а не националистом. Нет необходимости ненавидеть каждую чужую семью, потому что любишь свою. Нет необходимости ненавидеть другие народы, потому что ты патриот. Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом – любовь к своей стране, во втором – ненависть ко всем другим.
Большая цель добра начинается с малого – с желания добра своим близким, но, расширяясь, она захватывает все более широкий круг вопросов.
Это как круги на воде. Но круги на воде, расширяясь, становятся все слабее. Любовь же и дружба, разрастаясь и распространяясь на многое, обретают новые силы, становятся все выше, а человек, их центр, мудрее.
Любовь не должна быть безотчетной, она должна быть умной. Это значит, что она должна быть соединена с умением замечать недостатки, бороться с недостатками – как в любимом человеке, так и в окружающих людях. Она должна быть соединена с мудростью, с умением отделять необходимое от пустого и ложного. Она не должна быть слепой. Слепой восторг (его даже не назовешь любовью) может привести к ужасным последствиям. Мать, всем восторгающаяся и поощряющая во всем своего ребенка, может воспитать нравственного урода. Слепой восторг перед Германией («Германия превыше всего» – слова шовинистической немецкой песни) привел к нацизму, слепой восторг перед Италией – к фашизму.
Мудрость – это ум, соединенный с добротой. Ум без доброты – хитрость. Хитрость же постепенно чахнет и непременно рано или поздно оборачивается против самого хитреца. Поэтому хитрость вынуждена скрываться. Мудрость же открыта и надежна. Она не обманывает других, и прежде всего самого мудрого человека. Мудрость приносит мудрецу доброе имя и прочное счастье, приносит счастье надежное, долголетнее и ту спокойную совесть, которая ценнее всего в старости.
Как выразить то общее, что есть между моими тремя положениями: «Большое в малом», «Молодость – всегда» и «Самое большое»? Его можно выразить одним словом, которое может стать девизом: «Верность». Верность тем большим принципам, которыми должен руководствоваться человек в большом и малом, верность своей безупречной молодости, своей родине в широком и в узком смысле этого понятия, верность семье, друзьям, городу, стране, народу. В конечном счете верность есть верность правде – правде-истине и правде-справедливости.
Письмо четвертое
САМАЯ БОЛЬШАЯ ЦЕННОСТЬ – ЖИЗНЬ
«Вдох – выдох, выдох!» Я слышу голос инструктора гимнастики: «Чтобы вдохнуть полной грудью, надо хорошенько выдохнуть. Учитесь прежде всего выдыхать, избавляться от „отработанного воздуха“.
Жизнь – это прежде всего дыхание. «Душа», «дух»! А умер – прежде всего – «перестал дышать». Так думали исстари. «Дух вон!» – это значит «умер».
«Душно» бывает в доме, «душно» и в нравственной жизни. Хорошенько выдохнуть все мелочные заботы, всю суету будничной жизни, избавиться, стряхнуть все, что стесняет движение мысли, что давит душу, не позволяет человеку принимать жизнь, ее ценности, ее красоту.
Человек всегда должен думать о самом важном для себя и для других, сбрасывая с себя все пустые заботы.
Надо быть открытым к людям, терпимым к людям, искать в них прежде всего лучшее. Умение искать и находить лучшее, просто «хорошее», «заслоненную красоту» обогащает человека духовно.
Заметить красоту в природе, в поселке, городе, улице, не говоря уже в человеке, сквозь все заслоны мелочей – это значит расширить сферу жизни, сферу того жизненного простора, в которой живет человек.
Я долго искал это слово – сфера. Сперва я сказал себе: «Надо расширять границы жизни», – но жизнь не имеет границ! Это не земельный участок, огороженный забором – границами. Расширять пределы жизни – не годится для выражения моей мысли по той же причине. Расширять горизонты жизни – это уже лучше, но все же что-то не то. У Максимилиана Волошина есть хорошо придуманное им слово – «окоем». Это все то, что вмещает глаз, что он может охватить. Но и тут мешает ограниченность нашего бытового знания. Жизнь не может быть сведена к бытовым впечатлениям. Надо уметь чувствовать и даже замечать то, что за пределами нашего восприятия, иметь как бы «предчувствие» открывающегося или могущего нам открыться нового. Самая большая ценность в мире – жизнь: чужая, своя, жизнь животного мира и растений, жизнь культуры, жизнь на всем ее протяжении – и в прошлом, и в настоящем, и в будущем… А жизнь бесконечно глубока. Мы всегда встречаемся с чем-то, чего не замечали раньше, что поражает нас своей красотой, неожиданной мудростью, неповторимостью.
Письмо пятое
В ЧЕМ СМЫСЛ ЖИЗНИ
Можно по-разному определять цель своего существования, но цель должна быть – иначе будет не жизнь, а прозябание.
Надо иметь и принципы в жизни. Хорошо их даже изложить в дневнике, но чтобы дневник был «настоящим», его никому нельзя показывать – писать для себя только.
Одно правило в жизни должно быть у каждого человека, в его цели жизни, в его принципах жизни, в его поведении: надо прожить жизнь с достоинством, чтобы не стыдно было вспомнить.
Достоинство требует доброты, великодушия, умения не быть узким эгоистом, быть правдивым, хорошим другом, находить радость в помощи другим.
Ради достоинства жизни надо уметь отказываться от мелких удовольствий и немалых тоже… Уметь извиняться, признавать перед другими ошибку – лучше, чем юлить и врать.
Обманывая, человек прежде всего обманывает самого себя, ибо он думает, что успешно соврал, а люди поняли и из деликатности промолчали.
Письмо шестое
ЦЕЛЬ И САМООЦЕНКА
Когда человек сознательно или интуитивно выбирает себе в жизни какую-то Цель, жизненную задачу, он вместе с тем невольно дает себе оценку. По тому, ради чего человек живет, можно судить и о его самооценке – низкой или высокой.
Если человек ставит перед собой задачу приобрести все элементарные материальные блага, он и оценивает себя на уровне этих материальных благ: как владельца машины последней марки, как хозяина роскошной дачи, как часть своего мебельного гарнитура…
Если человек живет, чтобы приносить людям добро, облегчать их страдания при болезнях, давать людям радость, то он оценивает себя на уровне этой своей человечности. Он ставит себе цель, достойную человека.
Только жизненно необходимая цель позволяет человеку прожить свою жизнь с достоинством и получить настоящую радость. Да, радость! Подумайте: если человек ставит себе задачей увеличивать в жизни добро, приносить людям счастье, какие неудачи могут его постигнуть?
Не тому помочь, кому следовало бы? Но много ли людей не нуждаются в помощи? Если ты врач, то, может быть, поставил больному неправильный диагноз? Такое бывает у самых лучших врачей. Но в сумме ты все-таки помог больше, чем не помог. От ошибок никто не застрахован. Но самая главная ошибка, ошибка роковая – неправильно выбранная главная задача в жизни. Не повысили в должности – огорчение. Не успел купить марку для своей коллекции – огорчение. У кого-то лучшая, чем у тебя, мебель или лучшая машина – опять огорчение, и еще какое!
Ставя себе задачей карьеру или приобретательство, человек испытывает в сумме гораздо больше огорчений, чем радостей, и рискует потерять все. А что может потерять человек, который радовался каждому своему доброму делу? Важно только, чтобы добро, которое человек делает, было бы его внутренней потребностью, шло от умного сердца, а не только от головы, не было бы одним только «принципом».
Поэтому главной жизненной задачей должна быть обязательно задача шире, чем просто личностная, она не должна быть замкнута только на собственных удачах и неудачах. Она должна диктоваться добротой к людям, любовью к семье, к своему городу, к своему народу, стране, ко всей вселенной.
Означает ли это, что человек должен жить как аскет, не заботиться о себе, ничего не приобретать и не радоваться простому повышению в должности? Отнюдь нет! Человек, который совсем не думает о себе, – явление ненормальное и мне лично неприятное: в этом есть какой-то надлом, какое-то показное преувеличение в себе своей доброты, бескорыстия, значительности, в этом есть какое-то своеобразное презрение к остальным людям, стремление выделиться.
Поэтому я говорю лишь о главной жизненной задаче. А эту главную жизненную задачу не надо подчеркивать в глазах остальных людей. И одеваться надо хорошо (это уважение к окружающим), но не обязательно «лучше других». И библиотеку себе надо составлять, но не обязательно большую, чем у соседа. И машину хорошо приобрести для себя и семьи – это удобно. Только не надо превращать второстепенное в первостепенное и не надо, чтобы главная цель жизни изнуряла тебя там, где это не нужно. Когда это понадобится – другое дело. Там посмотрим, кто и к чему способен.
Письмо седьмое
ЧТО ОБЪЕДИНЯЕТ ЛЮДЕЙ
Этажи заботы. Забота скрепляет отношения между людьми. Скрепляет семью, скрепляет дружбу, скрепляет односельчан, жителей одного города, одной страны.
Проследите жизнь человека.
Человек рождается, и первая забота о нем – матери; постепенно (уже через несколько дней) вступает в непосредственную связь с ребенком забота о нем отца (до рождения ребенка забота о нем уже была, но была до известной степени «абстрактной» – к появлению ребенка родители готовились, мечтали о нем).
Чувство заботы о другом появляется очень рано, особенно у девочек. Девочка еще не говорит, но уже пытается заботиться о кукле, нянчит ее. Мальчики, совсем маленькие, любят собирать грибы, ловить рыбу. Ягоды, грибы любят собирать и девочки. И ведь собирают они не только для себя, а на всю семью. Несут домой, заготавливают на зиму.
Постепенно дети становятся объектами все более высокой заботы и сами начинают проявлять заботу настоящую и широкую – не только о семье, но и о школе, куда поместила их забота родительская, о своем селе, городе и стране…
Забота ширится и становится все более альтруистичной. За заботу о себе дети платят заботой о стариках-родителях, когда они уже ничем не могут отплатить за заботу детей. И эта забота о стариках, а потом и о памяти скончавшихся родителей как бы сливается с заботой об исторической памяти семьи и родины в целом.
Если забота направлена только на себя, то вырастает эгоист.
Забота – объединяет людей, крепит память о прошлом и направлена целиком на будущее. Это не само чувство – это конкретное проявление чувства любви, дружбы, патриотизма. Человек должен быть заботлив. Незаботливый или беззаботный человек – скорее всего человек недобрый и не любящий никого.
Нравственности в высшей степени свойственно чувство сострадания. В сострадании есть сознание своего единства с человечеством и миром (не только людьми, народами, но и с животными, растениями, природой и т. д.). Чувство сострадания (или что-то близкое ему) заставляет нас бороться за памятники культуры, за их сохранение, за природу, отдельные пейзажи, за уважение к памяти. В сострадании есть сознание своего единства с другими людьми, с нацией, народом, страной, вселенной. Именно поэтому забытое понятие сострадания требует своего полного возрождения и развития.
Удивительно правильная мысль: «Небольшой шаг для человека, большой шаг для человечества».
Можно привести тысячи примеров тому: быть добрым одному человеку ничего не стоит, но стать добрым человечеству невероятно трудно. Исправить человечество нельзя, исправить себя – просто. Накормить ребенка, провести через улицу старика, уступить место в трамвае, хорошо работать, быть вежливым и обходительным… и т. д. и т. п.-все это просто для человека, но невероятно трудно для всех сразу. Вот почему нужно начинать с себя.
Добро не может быть глупо. Добрый поступок никогда не глуп, ибо он бескорыстен и не преследует цели выгоды и «умного результата». Назвать добрый поступок «глупым» можно только тогда, когда он явно не мог достигнуть цели или был «лжедобрым», ошибочно добрым, то есть не добрым. Повторяю, истинно добрый поступок не может быть глуп, он вне оценок с точки зрения ума или не ума. Тем добро и хорошо.
Письмо восьмое
БЫТЬ ВЕСЕЛЫМ, НО НЕ БЫТЬ СМЕШНЫМ
Говорят, что содержание определяет форму. Это верно, но верно и противоположное, что от формы зависит содержание. Известный американский психолог начала этого века Д. Джеймс писал: «Мы плачем оттого, что нам грустно, но и грустно нам оттого, что мы плачем». Поэтому поговорим о форме нашего поведения, о том, что должно войти в нашу привычку и что тоже должно стать нашим внутренним содержанием.
Когда-то считалось неприличным показывать всем своим видом, что с вами произошло несчастье, что у вас горе. Человек не должен был навязывать свое подавленное состояние другим. Надо было и в горе сохранять достоинство, быть ровным со всеми, не погружаться в себя и оставаться по возможности приветливым и даже веселым. Умение сохранять достоинство, не навязываться другим со своими огорчениями, не портить другим настроение, быть всегда ровным в обращении с людьми, быть всегда приветливым и веселым – это большое и настоящее искусство, которое помогает жить в обществе и самому обществу.
Но каким веселым надо быть? Шумное и навязчивое веселье утомительно окружающим. Вечно «сыплющий» остротами молодой человек перестает восприниматься как достойно ведущий себя. Он становится шутом. А это худшее, что может случиться с человеком в обществе, и это означает в конечном счете потерю юмора.
Не будьте смешными.
Не быть смешным – это не только умение себя вести, но и признак ума.
Смешным можно быть во всем, даже в манере одеваться. Если мужчина тщательно подбирает галстук к рубашке, рубашку к костюму – он смешон. Излишняя забота о своей наружности сразу видна. Надо заботиться о том, чтобы одеваться прилично, но эта забота у мужчин не должна переходить известных границ. Чрезмерно заботящийся о своей наружности мужчина неприятен. Женщина – это другое дело. У мужчин же в одежде должен быть только намек на моду. Идеально чистая рубашка, чистая обувь и свежий, но не очень яркий галстук – этого достаточно. Костюм может быть старый, он не должен быть только неопрятен.
В разговоре с другими умейте слушать, умейте помолчать, умейте пошутить, но редко и вовремя. Занимайте собой как можно меньше места. Поэтому за обедом не кладите локти на стол, стесняя соседа, но также не старайтесь чрезмерно быть «душой общества». Во всем соблюдайте меру, не будьте навязчивыми даже со своими дружескими чувствами.
Не мучайтесь своими недостатками, если они у вас есть. Если вы заикаетесь, не думайте, что это уж очень плохо. Заики бывают превосходными ораторами, обдумывая каждое свое слово. Лучший лектор славившегося своими красноречивыми профессорами Московского университета историк В. О. Ключевский заикался. Небольшое косоглазие может придавать значительность лицу, хромота – движениям. Но если вы застенчивы, тоже не бойтесь этого. Не стесняйтесь своей застенчивости: застенчивость очень мила и совсем не смешна. Она становится смешной, только если вы слишком стараетесь ее преодолеть и стесняетесь ее. Будьте просты и снисходительны к своим недостаткам. Не страдайте от них. Хуже нет, когда в человеке развивается «комплекс неполноценности», а вместе с ним озлобленность, недоброжелательность к другим лицам, зависть. Человек теряет то, что в нем самое хорошее, – доброту.
Нет лучшей музыки, чем тишина, тишина в горах, тишина в лесу. Нет лучшей «музыки в человеке», чем скромность и умение помолчать, не выдвигаться на первое место. Нет ничего более неприятного и глупого в облике и поведении человека, чем важность или шумливость; нет ничего более смешного в мужчине, чем чрезмерная забота о своем костюме и прическе, рассчитанность движений и «фонтан острот» и анекдотов, особенно если они повторяются.
В поведении бойтесь быть смешным и старайтесь быть скромным, тихим.
Никогда не распускайтесь, всегда будьте ровными с людьми, уважайте людей, которые вас окружают.
Вот несколько советов, казалось бы, о второстепенном – о вашем поведении, о вашей внешности, но и о вашем внутреннем мире: не бойтесь своих физических недостатков. Относитесь к ним с достоинством, и вы будете элегантны.
У меня есть знакомая девушка, чуть горбатая. Честное слово, я не устаю восхищаться ее изяществом в тех редких случаях, когда встречаю ее в музеях на вернисажах (там все встречаются– потому-то они и праздники культуры).
КНИЖНАЯ ПОЛКА ДЛЯ СДАЮЩИХ ЕГЭ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ
Уважаемые абитуриенты!
Проанализировав ваши вопросы и сочинения, делаю вывод, что самым трудным для вас является подбор аргументов из литературных произведений. Причина в том, что вы мало читаете. Не буду говорить лишних слов в назидание, а порекомендую НЕБОЛЬШИЕ произведения, которые вы прочтете за несколько минут или за час. Уверена, что вы в этих рассказах и повестях откроете для себя не только новые аргументы, но и новую литературу.
Выскажите свое мнение о нашей книжной полке >>
Лихачев Дмитрий "Письма о добром и прекрасном"
Письма о добром и прекрасном
Дмитрий Сергеевич Лихачев
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
Перед вами книга «Письма о добром и прекрасном» одного из выдающихся ученых современности, председателя Советского Фонда культуры, академика Дмитрия Сергеевича Лихачева. Эти «письма» адресованы не кому-либо конкретно, а всем читателям. Прежде всего – молодым, кому еще предстоит учиться жизни, идти ее сложными путями.
То, что автор писем Дмитрий Сергеевич Лихачев – человек, чье имя известно на всех континентах, выдающийся знаток отечественной и мировой культуры, избранный почетным членом многих зарубежных академий, носящий и другие почетные звания крупнейших научных учреждений, делает эту книгу особенно ценной.
А советы, которые можно получить, прочитав эту книгу, касаются практически всех сторон жизни.
Это сборник мудрости, это речь доброжелательного Учителя, педагогический такт которого и умение говорить с учениками – один из главных его талантов.
Впервые книга была издана в нашем издательстве в 1985 году и уже стала библиографической редкостью – об этом свидетельствуют многочисленные письма, которые мы получаем от читателей.
Эту книгу переводят в разных странах, переводят на многие языки.
Вот что пишет сам Д. С. Лихачев в предисловии к японскому изданию, в котором он объясняет, почему эта книга написана:
«По моему глубокому убеждению добро и красота едины для всех народов. Едины – в двух смыслах: правда и красота – вечные спутники, они едины между собой и одинаковы для всех народов.
Ложь – зло для всех. Искренность и правдивость, честность и бескорыстие всегда добро.
В своей книге «Письма о добром и прекрасном», предназначенной для детей, я пытаюсь самыми простыми доводами объяснить, что следование путем добра – путь самый приемлемый и единственный для человека. Он испытан, он верен, он полезен – и человеку в одиночку и всему обществу в целом.
В своих письмах я не пытаюсь объяснить, что такое добро и почему добрый человек внутренне красив, живет в согласии с самим собой, с обществом и с природой. Объяснений, определений и подходов может быть много. Я стремлюсь к другому – к конкретным примерам, исходя из свойств общей человеческой натуры.
Я не подчиняю понятия добра и сопутствующего ему понятия красоты человека какому бы то ни было мировоззрению. Мои примеры не идеологичны, ибо я хочу растолковать их детям еще до того, когда они станут подчинять себя каким-либо определенным мировоззренческим принципам.
Дети очень любят традиции, гордятся своим домом, своей семьей, как и своим селением. Но они же охотно понимают не только свои собственные, но и чужие традиции, чужое мировоззрение, улавливают общее, что есть у всех людей.
Я буду счастлив, если читатель, к какому бы возрасту он ни принадлежал (случается ведь, что и взрослые читают детские книги), найдет в моих письмах хотя бы часть того, с чем он сможет согласиться.
Согласие между людьми, разными народами – это самое драгоценное и сейчас самое необходимое для человечества».
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК
посвященный 100-летию со дня рождения академика Д.С. Лихачева
О таких людях говорят - «совесть нации». И Дмитрий Сергеевич Лихачев действительно был совестью нации: в годы страшных сталинских репрессий, в годы засилья атеистической идеологии в культуре и науке он защищал и спасал от забвения и уничтожения памятники отечественной культуры, в эпоху антирелигиозной пропаганды открывал для современников и потомков духовное наследие предшествующих эпох Российской истории и показывал через древнерусскую литературу - как наши предки старались и умели жить по совести.
Он был человеком удивительной судьбы. Начав свое образование еще в дореволюционной России, Дмитрий Сергеевич Лихачев, по его собственным словам, всю жизнь учился: учился у древних эпох, у памятников родной истории и старины, учился мудрости по древнерусской литературе, изучением которой занимался десятки лет, учился у своего собственного жизненного опыта, - а пережил Дмитрий Сергеевич все страшные события XX века. Но и в тяжелейших жизненных испытаниях Д.С. Лихачев оставался верен самым высоким духовно-нравственным идеалам. Поэтому не меньше, чем его труды по истории русской литературы и культуры, для нас важна сама его личность - этот человек стал для нас живой «связью эпох», «связью времен».
Древнерусская литература, которую так тщательно изучал Д. С. Лихачев, очень внимательно относилась к опыту предыдущих поколений и эпох, старалась бережно хранить этот опыт, передавать его молодым поколениям. В древнерусской культуре существовала традиция собирания и переписывания различных поучений, сборников мудрых мыслей и изречений, книг, учивших жизненным правилам, правильному жизненному пути, специальных произведений, хранивших мудрость древних народов. Такие книги обязательно входили в круг чтения древнерусского читателя.
На протяжении целых семисот лет (с X по XVII век) наши предки хранили и изучали «книги мудрости» не только собственного народа - с первых лет его письменной культуры, - русские люди были знакомы с мудростью древних восточных культур, с книгами, написанными три и даже более трех тысяч лет назад, с изречениями античных мудрецов и мыслями европейских христианских философов, древнерусская культура бережно хранила это богатое наследие. Как специалист по древнерусской литературе, Дмитрий Сергеевич Лихачев прекрасно знал эти произведения - многочисленные «наставления», «научения юным» и пр., знал всю эту учительную традицию более чем тысячелетней отечественной культуры.
Уже в 80-х годах XX века, будучи пожилым человеком, ученый собрал свои собственные заметки и наблюдения, посвященные родной культуре, образованию и воспитанию, и составил на их основе своеобразное послание молодому поколению России. Свой труд он назвал просто: .
«Письма о добром и прекрасном» Дмитрия Сергеевича Лихачева, адресованные современному читателю, молодому человеку, - это не просто мысли большого ученого и мыслителя, много совершившего в жизни и получившего мировое признание, - для нас это еще и «письма» от десятков поколений наших предков, наших предшественников (жизнь и культуру которых ученый так хорошо знал).
Заканчивая свой труд, в последнем письме Лихачев так отзывается о своей работе: «Мы поднимались с читателем вместе по ступеням опыта, не моего только опыта, но опыта многих людей. Мои письма наставительные, но, наставляя, я наставлялся сам» (Письмо 46-е). По своей сути эта книга - голос нашей собственной культуры, ее послание нам; это мудрость и опыт тысячелетней русской традиции, подмеченный и записанный великим исследователем.
Пожалуй, главная цель молодого человека сегодня - усвоение знаний, освоение профессии или того, что может помочь в будущей работе, поможет стать, как сегодня принято говорить, «конкурентоспособной личностью». И действительно, ранняя профилизация, обилие научно-технических знаний и навыков уже в средней школе - это приметы сегодняшнего дня в образовании. В таком упрощенном подходе к задачам, которые ставит перед собой учащийся (или даже ставит перед ним школа), ученый видел большой недостаток.
Среди «Писем о добром и прекрасном» есть одно письмо, под номером 26, которое так и называется: «Учитесь учиться». «Мы вступаем в век, - пишет Д.С. Лихачев, - в котором образование, знания, профессиональные навыки будут играть определяющую роль в судьбе человека. Без знаний, кстати сказать, все усложняющихся, просто нельзя будет работать, приносить пользу. Ибо физический труд возьмут на себя машины, роботы. Даже вычисления будут делаться компьютерами, так же, как чертежи, расчеты, отчеты, планирование и т.д. Человек будет вносить новые идеи, думать над тем, над чем не сможет думать машина. А для этого все больше нужна будет общая интеллигентность человека, его способность создавать новое и, конечно, нравственная ответственность, которую никак не сможет нести машина. Этика, простая в предшествующие века, бесконечно усложнится в век науки. Значит, на человека ляжет тяжелейшая и сложнейшая задача быть <...> человеком, нравственно отвечающим за все, что происходит в век машин и роботов. Общее образование, - заключает Лихачев, - может создать человека будущего, человека творческого, созидателя всего нового и нравственно отвечающего за все, что будет создаваться».
Ту же мысль ученый развивает в своей программной статье «Экология культуры»: «Во все времена, в любом обществе без культуры и нравственности не могут действовать законы экономики, юриспруденции, законы исторические (ведь любое появление тиранов тормозит развитие общества, хотя может показаться, что „добрая тирания“ может загнать общество в счастливое будущее)».
«В ХХ столетии роль этики, самые этические принципы усложнились чрезвычайно, - подчеркивает Лихачев. - Нравственность нужна особенно в современном обществе. Почему? А ведь мы не замечаем, что живем в последние десятилетия в совершенно особом мире... Изменилась планета, на которой мы живем: стала маленькой, перенаселенной и чрезвычайно зависимой от нас.
В самом деле, - пишет ученый, - мир науки невероятно усложнился по сравнению с тем, каким он был десятки лет назад. Требуют своего этического рассмотрения цели и способы ряда научных экспериментов. От каждого ученого требуется нравственность в „тысячи вольт напряжения“. Стоит совершить ошибку в опыте, который стоит иногда сотни тысяч и миллионы рублей, и скрыть эту ошибку, подтасовать факты, нарушить товарищество ученых, как „полетят“ выводы целой отрасли науки или затормозятся надолго. Мы знаем это на примерах Лысенко, Марра, Вышинского. Вспомните войну против кибернетики, генетики, космополитизма, формализма... В науке сейчас нужны не только честь, честность вместо честолюбия, лести, подхалимства, но и осторожность, скромность: полное осознание масштабов себя и всего своего...». А в заметке «О науке и ненауке» Лихачев резюмирует: «Способов обойти совесть бесконечно много. Но результат один: в науке не появляются новые крупные имена, наука хиреет».
В своей статье «Экология культуры» Лихачев ставит вопросы о применимости знаний, об условиях их применения, и приводит примеры, когда применяемые знания не приносят в итоге пользы, и даже напротив: «Допустимо ли создание удобрений, вредно отражающихся на природе и на человеке - потребителе? А в промышленности? Все большее значение приобретает качество, а не количество: будет ли это качество бетона, металла, готовых изделий „всех кругов жизни“, которые легко из кругов мечтаемого рая могут стать кругами ада. А в медицине? В армии? Сколько нравственных проблем решает водитель транспорта, строитель плотины, нефтепровода, работник АЭС...?».
Действительно, недобросовестно выполненная работа может привести даже к катастрофам, превратить жизнь высокоразвитой цивилизации в настоящий ад. Недобросовестно сделанная работа... Вот, наверное, очень важное слово для описания «ситуации бесполезных знаний». Это слово: «недобросовестно». Задумайтесь над его смыслом, над его этимологией. «Добросовестно» - не значит просто «на высшем уровне», «качественно», это значит: «по совести» и «на совесть». «Добро», «совесть». Казалось бы, понятия, далекие от науки и техники, от сферы любых высокотехнологических разработок. Однако оказывается, что условием полезности любого знания является «добросовестность» при его применении.
Иными словами: добросовестно ли выполнил человек свои профессиональные обязанности? И не нарушены ли в угоду корпоративным интересам, интересам бизнеса правила, права других людей, страны, народа, государства? А может быть, и всего человечества? Не принесен ли этой работой вред другим людям? На совесть и по совести ли сделана работа?
На первый взгляд, если рассуждать отвлеченно, знания и нравственность, знания и культура - понятия, не связанные напрямую; но если задуматься над тем, как человеческие знания функционируют, как и в каких ситуациях, в каких условиях люди пользуются ими, то становится очевидной взаимосвязь между наукой, техникой, политикой, медициной, вообще любой деятельностью человека - и «доброй совестью». Эту функциональную зависимость великий исследователь культуры Лихачев назвал «экологией культуры». Как и в природе, в реальной человеческой деятельности все внутренне взаимосвязано, и знания, лишенные нравственного и культурного осмысления, не сопровождающиеся приобретением навыков «доброй совести», оказываются «неэкологичными». Ведь человек применяет свои знания среди других людей, часто для других людей, и без нравственной основы здесь не обойтись.
Неотделимой от нравственности оказывается для Лихачева и сфера эстетики (а для XX века, нередко провозглашавшего «имморализм искусства», такой взгляд оказывается настоящим открытием - открытием «хорошо забытого старого»). Большая часть его писем посвящена искусству, воспитательной роли памятников культуры. Неслучайно ученый ставит понятия красоты и добра рядом, называя книгу «Письмами о добром и прекрасном»: именно это ценно в художественной культуре, во всей эстетической жизни для Лихачева. Он пишет: «Награжденный даром понимать искусство, человек становится нравственно лучше, а следовательно, и счастливее <…> „Знание действительности, приходящее через искусство, есть знание, согретое человеческим чувством, сочувствием. Искусство в самой основе своей нравственно именно потому, что вызывает в читателе, в зрителе - во всяком, кто его воспринимает, - сопереживание и сочувствие к людям, ко всему человечеству <…> заставляет с большим вниманием и пониманием относиться к чужой боли, чужой радости, делает чужую боль и радость в значительной мере своими. Оно служит единению человеческих душ“» (Письмо 32-е «Понимать искусство») . Сравним это со словами из другого письма Лихачева, его словами о нравственности как великой объединяющей силе: «Нравственности в высшей степени свойственно чувство сострадания, - пишет Лихачев в письме 7-м. - В сострадании есть сознание своего единства с другими людьми, с нацией, народом, страной, вселенной. Именно поэтому забытое понятие сострадания требует своего полного возрождения и развития». Навыки нравственного, сострадательного отношения к другим, осознание и ощущение своего духовного единства с другими - не это ли лучшая школа «добросовестных отношений»?
Культура - это постоянный опыт «доброго и прекрасного», и этот отсеянный культурой чужой опыт через религию, искусство и прочее становится нашим, усваивается нами. При этом, по мнению Лихачева, утрата упомянутых - высших - сфер в культурной жизни становится экологической катастрофой культуры. Например, ученый называл экологическим бедствием русской культуры обеднение русского языка и указывал на одну из главных причин: запрет на преподавание в школах Закона Божия и церковнославянского языка - оказывается, именно через них учащиеся усваивали огромный пласт понятий духовной культуры, знакомились с основами культуры своих предков.
Необходимость нравственного отношения к миру, без чего оказывается невозможной нормальная жизнедеятельность человека и общества, необходимость воспитания в себе такого отношения - вот одно из самых важных «открытий», которые Лихачев не просто сделал как учитель, но и наглядно доказал и показал как ученый.
Сегодня на книжных прилавках молодому человеку в качестве учебников жизни в большом количестве предлагаются биографии и размышления о жизни известных бизнесменов, успешных менеджеров, помогающие правильно (с точки зрения, конечно же, карьеры, делового успеха) общаться с людьми, относиться к людям и т.д. Огромен выбор и экзотических для русского читателя учебников по «достижению счастья», «самосовершенствованию» и «духовному саморазвитию». И иногда кажется, что наименее известно современному читателю, какое представление о том, «что такое хорошо и что такое плохо», имела его собственная, отечественная культура.
В книге «Письма о добром и прекрасном» сосредоточен огромный опыт не только самого Лихачева, но и, без преувеличения, всей русской культуры, ее десяти веков, и тот опыт, который русская культура переняла от своих предшественниц - культур Византии и Ближнего Востока, культур, неразрывно связанных с Библией.
Читать «Письма о добром и прекрасном» особенно интересно, сравнивая с теми книгами, по которым учились правилам жизни наши предки на протяжении столетий. В письме 6-м («Цель и самооценка») Д.С. Лихачев написал: «Если человек ставит перед собой задачу приобрести все элементарные материальные блага, он и оценивает себя на уровне этих материальных благ: как владельца машины последней марки, как хозяина роскошной дачи, как часть своего мебельного гарнитура… Если человек живет, чтобы приносить людям добро, облегчать их страдания при болезнях, давать людям радость, то он оценивает себя на уровне этой своей человечности. Он ставит себе цель, достойную человека. <...> Главной задачей жизненной должна быть обязательно задача шире, чем просто личностная, она не должна быть замкнута только на собственных удачах или неудачах. Она должна диктоваться добротой к людям, любовью к семье, к своему городу, к своему народу, стране, всей вселенной». А в самом последнем письме мы читаем: «Счастья достигает тот, кто стремится сделать счастливыми других и способен хоть на время забыть о своих интересах, о себе. Это „неразменный рубль“ (Письмо 46-е). Традиционная русская культура хорошо знала эту мысль о «неразменном рубле» по Евангельскому афоризму: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:19–21). А слова ученого о том, что «надо не запоминать сотни правил, а запомнить одно - необходимость уважительного отношения к другим», напомнят знающему читателю о той единственной заповеди, к которой, по словам великого учителя христианства, можно свести все нравственное учение Библии: относиться к другому как к самому себе («Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал. 5:14)). А свою мысль о необходимости не только физического, но и нравственного здоровья для долголетия Лихачев прямо проиллюстрировал заповедью из декалога («Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои» (Втор. 5:16)). И такой важный, ключевой для «Писем» Лихачева образ, как «путь добра» (ведь вся жизнь человека должна стать продвижением, восхождением по этому пути!), оказывается, был знаком еще нашим далеким предкам буквально с первых уроков грамоты: ведь это ключевой образ Псалтири, по которой учились читать в Древней Руси, уже первый псалом рассказывает человеку о пути Добра и пути Зла. Такие «текстологические» сопоставления можно было бы продолжать и продолжать. Мысли Лихачева оказываются глубоко созвучны мудрости многих поколений наших предков - той мудрости, которая позволяла им достигать настоящего единства народа, общества даже в те сложные исторические моменты, когда не было единства политического, а иногда и географического, мудрости, которая учила человека искать счастья в самом высоком - любви к ближнему.
Заканчивая свои «Письма» молодому поколению, вступающему в жизнь, Лихачев высказывает удивительную для современности мысль: «В жизни надо иметь служение - служение какому-то делу. Пусть это дело будет маленьким, оно станет большим, если будешь ему верен... А в чем самая большая цель жизни? Я думаю: увеличивать добро в окружающем нас» (Письма 46-е, 3-е). Вместе с приведенными выше словами о «главной жизненной задаче» это высказывание Лихачева складывается в подлинно духовный идеал: жизнь как служение, служение Добру!
Лихачев имел полное право закончить книгу своих писем простыми словами: «Поверьте мне!». Ведь сам он был подлинно счастливым человеком. И даже по меркам современности он был успешным человеком. Он дожил до глубокой старости. В своей профессии (и далеко за ее пределами) он получил мировое признание. Но самое удивительное то, что Д.С. Лихачев умел быть счастливым в таких страшных обстоятельствах, когда, наверное, сам вопрос о счастье становится бессмысленным. Его воспоминания о годах, проведенных в Соловецком лагере особого назначения, о времени Ленинградской блокады и других тяжелых испытаний, показывают: Лихачев умел видеть и запоминать среди окружающих его ужасов эпохи доброе и прекрасное, и именно это позволяло ему испытывать радость, делало его счастливым человеком. Принципы этой «науки быть счастливым» он и постарался изложить языком, доступным современному человеку, в своих «Письмах о добром и прекрасном».
А.Б. Пивоваров, преподаватель Православной Гимназии во имя Преподобного Сергия Радонежского
Письмо седьмое
ЧТО ОБЪЕДИНЯЕТ ЛЮДЕЙ
Этажи заботы. Забота скрепляет отношения между людьми. Скрепляет семью, скрепляет дружбу, скрепляет односельчан, жителей одного города, одной страны.
Проследите жизнь человека.
Человек рождается, и первая забота о нем - матери; постепенно (уже через несколько дней) вступает в непосредственную связь с ребенком забота о нем отца (до рождения ребенка забота о нем уже была, но была до известной степени «абстрактной» - к появлению ребенка родители готовились, мечтали о нем).
Чувство заботы о другом появляется очень рано, особенно у девочек. Девочка еще не говорит, но уже пытается заботиться о кукле, нянчит ее. Мальчики, совсем маленькие, любят собирать грибы, ловить рыбу. Ягоды, грибы любят собирать и девочки. И ведь собирают они не только для себя, а на всю семью. Несут домой, заготавливают на зиму.
Постепенно дети становятся объектами все более высокой заботы и сами начинают проявлять заботу настоящую и широкую - не только о семье, но и о школе, куда поместила их забота родительская, о своем селе, городе и стране...
Забота ширится и становится все более альтруистичной. За заботу о себе дети платят заботой о стариках-родителях, когда они уже ничем не могут отплатить за заботу детей. И эта забота о стариках, а потом и о памяти скончавшихся родителей как бы сливается с заботой об исторической памяти семьи и родины в целом.
Если забота направлена только на себя, то вырастает эгоист.
Забота - объединяет людей, крепит память о прошлом и направлена целиком на будущее. Это не само чувство - это конкретное проявление чувства любви, дружбы, патриотизма. Человек должен быть заботлив. Незаботливый или беззаботный человек - скорее всего человек недобрый и не любящий никого.
Нравственности в высшей степени свойственно чувство
сострадания. В сострадании есть сознание своего единства с
человечеством и миром (не только людьми, народами, но и с
животными, растениями, природой и т.д.). Чувство сострадания
(или что-то близкое ему) заставляет нас бороться за
памятники культуры, за их сохранение, за природу, отдельные
пейзажи, за уважение к памяти. В сострадании есть сознание
своего единства с другими людьми, с нацией, народом, страной,
вселенной. Именно поэтому забытое понятие сострадания
требует своего полного возрождения и развития.
Удивительно правильная мысль: «Небольшой шаг для человека,
большой шаг для человечества». Можно привести тысячи
примеров тому: быть добрым одному человеку ничего не стоит,
но стать добрым человечеству невероятно трудно. Исправить
человечество нельзя, исправить себя - просто. Накормить
ребенка, провести через улицу старика, уступить место в
трамвае, хорошо работать, быть вежливым и обходительным... и
т.д. и т.п.- все это просто для человека, но невероятно
трудно для всех сразу. Вот почему нужно начинать с себя.
Добро не может быть глупо. Добрый поступок никогда не глуп, ибо он бескорыстен и не преследует цели выгоды и «умного результата». Назвать добрый поступок «глупым» можно только тогда, когда он явно не мог достигнуть цели или был «лжедобрым», ошибочно добрым, то есть не добрым. Повторяю, истинно добрый поступок не может быть глуп, он вне оценок с точки зрения ума или не ума. Тем добро и хорошо.
