Спецшкола для трудных. «Ребята, держитесь этой стратегии, если кто-то из сотрудников будет вас обижать, мы их уволим». А вообще педагогически компетентных семей много
Что будет, если объединить школу для умственно отсталых детей с математической гимназией? Или влить учащихся с асоциальным поведением в пансион благородных девиц? Правильно, ничего хорошего! Причем, для обеих сторон. Между тем, именно таким путем двинулась система образования Москвы.
Шестиклассницу Настю из Северного Медведково избили прямо у ворот школы. Один одноклассник — Никита — бил кулаками в лицо, ногами — в живот. Другой снимал все на мобильник. А позже сокрушался, что не сразу включил технику и «самое интересное не записал: нечего даже было выложить в интернет».
Другим важным периодом уязвимости является половое созревание и подростковый возраст, периоды, в которых из-за особенностей эволюционного кризиса изменение или ухудшение поведения начинаются или усугубляются из-за тенденции действовать, отрицать или сталкиваться с кризисом идентичности и сильные чувства нарциссической хрупкости и во многих депрессивных случаях, которые не всегда подчиняются четко определенной психопатологической картине.
Именно в эти эволюционные периоды, где существует больший конфликт в отношении поведенческих расстройств, поэтому важно создать их в более широких диагностических категориях, потому что терапевтические альтернативы должны быть разными, сопена, опять же, усугублять и хронизировать их.
— Мальчик-беда, — говорят про Никиту педагоги. Казалось бы, из благополучной семьи, а сам хамит, хулиганит, ругается, дерется, плевать хотел как на родителей, так и на учителей. И с каждым годом становится все опасней. Настя, вот, попала в больницу: ее мучают головные боли, из носа идет кровь, лицо долго не заживало. А что станется со следующей жертвой? Навсегда останется инвалидом? Получит травму, несовместимую с жизнью?
Мы уже настаивали на необходимости превентивного отношения в раннем детстве, но также представляется необходимым уметь развивать работу в этом смысле в этом другом периоде жизни с большим трудом. Ясная и достаточная сеть охраны психического здоровья детей и подростков, которая включает: Основное оборудование для амбулаторного лечения, которое в дополнение к удовлетворению потребностей в медицинской помощи, может проводить профилактические мероприятия, обучение и исследования в рамках сообщества и в координации с другими устройствами, которые служат детям и подросткам.
До сих пор этого удавалось избежать: ребят с повышенной, немотивированной агрессивностью (в просторечии — хулиганов, а по науке — детей с девиантным поведением) переводили в особые средние учебные заведения. И тем самым решали срезу две задачи: и самих их худо-бедно учили, и других ребят защищали. Но всему хорошему в этой жизни приходит конец. Вот и столичные школы для детей с девиантным поведением с этого года стали сливаться с учебными заведениями для обычных детей, а то и закрываться вовсе.
Промежуточные или частичные устройства для госпитализации. Дневные больницы, дневные терапевтические центры, другие интенсивные лечебные учреждения. Терапевтические и жилые интернированные устройства. Все эти предложения будут определены в следующем разделе этого документа.
Эти технические комиссии следует расширить для случаев, касающихся нас, и для всех возрастов с рождения до 18 лет. К этим важным моментам мы хотели бы добавить: - Разработка скоординированных профилактических программ, особенно в случаях психосоциального риска. - Координация с механизмами правосудия для поиска совместных решений в случае детей и подростков с судебными конфликтами.
Республика ШКИД
Те, кто считают школу для детей с девиантным поведением предбанником тюрьмы, сильно ошибаются. Здесь не карают, а лечат и учат. Причем, не только предметам школьной программы, но вещам, очевидным для обычных школьников. Например, что такое суп, и как есть его ложкой — потому что среди воспитанников таких школ есть такие, кому никогда не давали супа дома.
Различные терапевтические интернинговые устройства. Предлагаемые различные терапевтические терапевтические устройства: Краткая система госпитализации Центры психосоциального воссоединения Центры для молодых людей с судебными мерами и тяжелой психической патологией. Специальные образовательные центры для детей и подростков с тяжелым психическим расстройством.
Когда речь идет о детях с психопатологическими нарушениями, важно, чтобы каждое клиническое устройство и партнер по охране здоровья, за исключением тех, у кого было очень короткое пребывание, начиналось с: - координации и функциональной интеграции психического здоровья и образования, где гарантированы как терапевтические, так и образовательные аспекты. - Особенно для случаев защиты или социального конфликта, функциональной интеграции трех областей социального обеспечения, образования и психического здоровья. - В зависимости от устройства административная единица может быть объединена между различными участвующими администрациями или что одна из них полностью принимает эту администрацию, но во всех случаях с совместной операцией: в учреждениях, созданных Социальными службами или Образованием, необходимо объединить вместе образовательная и реабилитационная группа, институциональная группа с медицинским персоналом; в области санитарного происхождения, вместе с клинической группой, учебным, педагогическим и социальным персоналом. - Создание учреждениями, участвующими в межучрежденческом координационном инструменте.
Эта многогранная работа называется общей социализацией и требует колоссального, неустанного труда. И безразмерного рабочего дня — оттого-то школы для детей с девиантным поведением всегда были школами полного дня.
— С утра уроки,— рассказала психолог бывшей такой школы №7 Северо-Западного округа Москвы Мария Челнокова. — Классные комнаты в нашем здании расположены на 3-4-м этажах. Но классы, в отличие от обычных школ, маленькие: в 6-м классе 5 учеников, в 8-м — 13, два девятых класса — 10 и 11 человек. И это полностью соответствует Положению об образовательных учреждениях нашего типа: в классах не более 10-12 человек.
Этот инструмент координации должен четко и четко определять различные административные компетенции различных устройств, предусмотренных в этом документе или других, которые необходимо создать. А также квоты на финансирование, которые должны предоставить каждая из этих администраций.
Во всех случаях представляется необходимым иметь общую институциональную терапевтическую структуру, подчеркивая: - использование учреждения как терапевтического инструмента, основанного на изучении и понимании эмоциональной динамики каждого ребенка или подростка, а также понимания групповой динамики и функционирования самой терапевтической команды, отмеченной и, во многих случаях, определяемой психопатологией детей. - Еженедельные собрания по синтезу терапевтической команды являются основополагающей основой этого подхода. - Деятельность детей или подростков при их продлении в дополнение к необходимой педагогической и психотерапевтической работе должна позволять участвовать в повседневной жизни учреждения в зависимости от возраста, избегать ситуаций как можно больше регрессии и зависимости, и благоприятствует общей жизни; Также необходимо будет проводить досуг, позволяющий участвовать в мероприятиях в общине с детьми своего возраста, способствуя социальной интеграции.
После уроков жизнь в школе не прекращается, а лишь перемещается на 2-й этаж. Это — царство социально-психологической терапии: 30 минут в день занятия с психологом; 30 минут — с логопедом и дефектологом; еще 30 минут — занятия по социализации. Затем настает время школьных кружков: творческих, интернет-, спортивных. Есть свой психологический киноклуб: на фрагментах кинофильмов там разбираются разные жизненные ситуации и поведение героев фильма. Особенно же, радуется Мария Челнокова, популярен компьютерный класс (работа в нем, разумеется, идет под постоянным присмотром педагогов за контентом):
Эта терапевтическая структура, имеющая особое значение в клинических приборах, также должна рассматриваться в тех, которые имеют более реабилитационный и психообразовательный характер, никогда не в состоянии забыть эмоциональное и реляционное измерение, существующее во всех поведенческих проблемах.
Краткая справка по госпитализации. Предусматривается, что примерно у 15 и 22% детей и подростков диагностическое психическое расстройство, нуждающееся в психиатрической госпитализации, составляет 1-2% от тех, кто представляет это заболевание. Это считается необходимым для населения в возрасте до 18 лет, 2-4 койко-мест для детей, 4-6 коек для подростков, хотя нет никаких стандартных расчетов количества необходимых кроватей, среди других причин, поскольку это число сильно варьируется от населения к населению, в зависимости от таких переменных, как структура семьи и, в частности, наличие других ресурсов частичной госпитализации или сдерживания внебольничной системы.
— Ребята делают интернет-проекты: свое кино или скажем, виртуальное озеленение школьного двора. Можно на 2-м этаже и сделать уроки на завтра. Или прилечь на мягкий диванчик в кабинете воспитателя — это ведь так приятно после целого дня сидения партой! И тут же выпить чая со своим воспитателем.
Вся система была нацелена на то, чтобы воспитанники таких школ обзавелись навыками жизни в обществе. И это постепенно происходило: свидетельство тому — стеклянные витрины в фойе школы, битком набитые спортивными наградами ребят. Или расписанные ими стены рекреаций и лестничных площадок. Или фотовыставка «Мои любимые животные».
Таким образом, необходимо делать приблизительные оценки потребностей, а затем, в той мере, в какой они работают, инвентаризация и аудит покрываемых потребностей и пробелов. Для других патологий предпочтительное местоположение будет интегрировано в службы психиатрии для взрослых.
Терапевтическое вмешательство должно в скором времени использовать скоординированную фармакологию, психотерапевтическое лечение и институциональное сдерживание, что позволяет провести некоторую реструктуризацию клинической картины, которая будет благоприятствовать временным разрывом их обычных средств входа. Аналогично, доход иногда имеет принципиально диагностическую цель, позволяющую ежедневно наблюдать и осуществлять психические и органические исследования, которые считаются необходимыми.
Теперь все это может остаться в прошлом. Ведь на 67 воспитанников школы №7 к началу учебного года приходилось 45 учителей и сопровождающих педагогов-воспитателей. А это стоит денег: бюджетное финансирование на одного ребенка в спецшколах такого типа — 750 тыс. рублей в год против 123 тыс. рублей в обычных школах (да и то только для старшеклассников: в началке норматив еще ниже). И город, чтобы сэкономить, стал сливать малокомплектные «девиантные» школы с обычными, а то и закрывать их вовсе.
Противопоказания Следующие патологии сами по себе не могут служить основанием для приема, за исключением острых эпизодов агитации или психотической декомпенсации:. Диссоциальное расстройство. Зависимость от наркотиков как первого диагноза. Умственные недостатки.
Доступ к устройству. Детский или подростковый возраст будет передан в подразделение «Краткая госпитализация» из соответствующей группы психического здоровья для детей и подростков, чей доход должен быть запрограммирован. В тех случаях, когда амбулаторное ограничение невозможно и требуется срочный прием, оценка будет проводиться соответствующей психологической группой детства или психиатрической службой неотложной медицинской помощи в соответствующей Зоне здравоохранения, если это возможно, по телефону. с чрезвычайными ситуациями больничного устройства, где находится подразделение, чтобы увидеть возможность немедленного приема.
Средний общеобразовательный холдинг № 2077
Слияние столичных школ в многотысячные «холдинги» — общая тенденция дня. Родители — в ужасе. Директора жалуются на неуправляемость формирующихся конгломератов. Но закрытие или слияние школ для девиантов с обычными детьми кажется перебором даже на этом фоне.
Вот и упомянутую школу №7 слили еще с четырьмя школами Северо-Западного округа. В том числе, с тремя общеобразовательными и еще с одной для умственно отсталых детей 8 типа (крайняя степень). Воистину, скрещение ежа с ужом: с одной стороны, полный набор общеобразовательных классов с четырьмя одиннадцатыми (физико-математический, социально-гуманитарный, медико-биологический и общеобразовательный), с другой — классы девиантных и умственно-отсталых детей. И активное перемешивание одних с другими.
Для случаев, которые показывают агитированные состояния, серьезные поведенческие расстройства или риск попытки автолиза, госпитализация требуется в закрытом режиме, а также в других ситуациях, таких как отделение от семьи, для оценки и возможности вмешательства терапевтически, и всегда в соответствии с клиническими критериями. Во время выписки из больницы важно координировать работу с лицом, ответственным за дело в Районе или в Группе по охране психического здоровья для детей и молодежи.
Центры или терапевтические сообщества среднего и длительного пребывания. В случае, если судебная мера не относится к терапевтическому интернированию, несовершеннолетний войдет в центры психосоциального перевоспитания, о которых говорится ниже. Интернирование в этих устройствах не может быть единственной целью сдерживания, но оно должно быть средством, благоприятствующим терапевтическому вмешательству, основанному, среди прочего, на отношениях со значительной фигурой и с группой, а не с принудительными мерами, Мы понимаем, что средний срок пребывания не более 6 месяцев, учитывая длительное пребывание с этого времени и необходимость выбора устройства в зависимости от эволюционной фазы, в которой обнаруживается патология ребенка, а также семейной и социальной доступности для содержать и поддерживать его; В любом случае, проверка и оценка положения каждого ребенка или подростка каждые 6 месяцев всегда будут обязательными.
Потерь, ясное дело, не счесть. Прежде всего, поделилась недавно назначенная директором объединенной школы №2077 Ирина Сивцова, «нынешний уровень финансирования, равно как и соотношение детей и педагогов теперь вряд ли удастся сохранить». Та же судьба, не сомневается она, ждет здание, где располагалась школа №7: «Скорее всего, и его у нас не будет: здесь на 4,5 тыс. кв м находятся 67 детей, а рядом в таком же — 600». Так что, прощайте диванчики и чаи с педагогами! А заодно прощайте и сами педагоги: отцам города нынче не до вас!
Эти Центры будут иметь полуоткрытый режим. Когда требуется пребывание в закрытом пространстве, оно будет интегрировано в общую операцию и не должно быть независимым модулем, за исключением первого периода допуска, в тех случаях, когда это требуется. Административная единица должна быть в основном санитарной, но основа функционирования должна быть исключительно клинической, интегрировать психолого-педагогические аспекты и профессиональную подготовку. Аналогично, устройства среднего и длительного пребывания должны быть разными, поскольку, хотя цель одна и та же, терапевтическая работа должна принимать другой ритм.
Пока, правда, все стоят на своих местах. Реальное слияние, дали понять в бывшей школе №7, «пойдет только со следующего учебного года: текущий нам дали на адаптацию». Но уж тогда жажахнет, так жажахнет.
В объединенной школе, рассказала Ирина Сивцова, будут «определять судьбу каждого девиантного ребенка индивидуально. Сохранных мы отправим в обычные классы. А самых проблемных объединим в особые классы, которые будут заниматься отдельно, но где-то поблизости от остальных детей. Резерваций для особых детей на какой-то отгороженной от остальных территории не будет!»
Для детей в возрасте до 12 лет, которые представляют эти серьезные поведенческие расстройства психопатологического происхождения, мы сначала выберем другие амбулаторные меры, которые не выкорчевывают ребенка из их семейной, социальной и школьной среды.
Тем не менее, клинический опыт показывает, что некоторые из этих детей, несмотря на их возраст, представляют собой расстройство, которое будет полезно для устройств среднего и длительного пребывания, ухудшая ситуацию при поиске нереалистичных решений, и предпочтительно разрабатывать эти устройства. четким способом и в соответствии с философией Терапевтического сообщества, потому что его отсутствие благоприятствует появлению устройств интернирования с «коррекционной» ориентацией с небольшим или никаким терапевтическим бюджетом.
Такой подход, по словам нового директора, пойдет на пользу девиантным детям (о том, как при сокращении штата педагогов он скажется на остальных, и особенно, на беззащитных детях с умственными отклонениями, она не упомянула). Тем не менее, признала она, в данном вопросе «необходим баланс, золотая середина между экономикой и педагогикой в образовании. Сейчас, к сожалению, крен в сторону экономики». Так думают и в Мосгордуме.
Школа жизни усложненного типа
— До недавнего времени в Москве было 11 школ для детей с девиантным поведением: по одной в каждом административном округе плюс спецшкола закрытого типа «Шанс» для несовершеннолетних, которые уже совершили преступление, подпадающее под Уголовный кодекс,— рассказал член комиссии по образованию и делам молодежи Московской городской Думы Вячеслав Сивко. — Там с этими ребятами работали специально подготовленные учителя и психологи. И это давало им возможность получить среднее образование, а затем, отслужив в армии, начать работать, а то и учиться дальше.
Важно и другое: «девиантные» школы открывали не наобум Лазаря. По многолетним наблюдениям, число детей, которых из-за неадекватного поведения общество вынуждено учить отдельно, держится примерно на одном уровне: на начало учебного года в каждой из спецшкол оказывается по 60-80 человек, а в течение года по направлениям приходят еще 20-30. «Уменьшения этого числа,— по словам депутата,— не наблюдается: контингент каждого учебного заведения для детей с девиантным поведением в 80-100 человек сохраняется на том же уровне из года в год». Казалось бы, вывод очевиден: школы данного профиля должны работать в Москве постоянно — без этого не обеспечить прав ни обычных, ни особых детей. Но они почему-то стали закрываться. Или в лучшем случае сливаться с другими.
— Вначале, — рассказывает Вячеслав Сивко, — была ликвидирована школа №5 в Южном административном округе. И это была лишь первая ласточка: следом закрыли школу №3 в Юго-Западном округе. А затем приняли решение о слиянии школы №7 в Северо-Западном округе сразу с четырьмя средними учебными заведениями. И вот итог: в сентябре этого года ученик 5-го класса одной из школ Северного Бутово нанес телесные повреждения другим школьникам. Родители требуют привлечь виновного к уголовной ответственности и убрать из школы. Он и в самом деле слишком агрессивен, чтобы учиться с обычными детьми. Но куда его девать? Мальчишка-то должен где-то учиться, получить образование. А специальная школа в Юго-Западном округе закрыта. Как быть? Непонятно.
Непонятно и другое: кто и почему принял решение о закрытии особых школ «для детей с общественно-опасным поведением и нуждающихся в особых условиях воспитания и требующих специального педагогического подхода». Закон? Но ст. 22 проекта нового закона «Об образовании в Российской Федерации» прямо предусматривает их наличие. Год назад решение «не допускать ликвидации или перепрофилирования специальных учебно-воспитательных учреждений для детей и подростков с девиантным поведением» приняла и Московская городская Межведомственная комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав. Но по чьим-то указаниям систему школ этого типа уничтожают. А школу общеобразовательную готовят к приему «девиантного» контингента.
Правда, по официальной версии, исчезновение спецшкол считается «инициативой снизу»: во всяком случае, ни одного прямого распоряжения московского правительства или Департамента образования на этот счет нет. Однако гонения на спецшколы уж больно соответствуют курсу властей на экономичность школы (рентабельными считаются такие, где числится не менее 450-500 детей). А это настораживает.
— Мосгордума крайне озабочена сложившейся ситуацией, — обрисовал ситуацию Вячеслав Сивко. — Нарушение решения Межведомственной комиссии по сохранению спецшкол этого типа вызывает тревогу: выходит, на каком-то уровне вместо принятых решений принимаются другие. Между тем, такие школы нужны как минимум по одной на округ! Никто не спорит: мы должны думать о бюджете города. Но без его средств мы никак не обойдемся. С такими детьми должны работать специалисты, и с этой проблемой, пока не поздно, надо разобраться. Этим на ближайшем заседании, по нашему решению, и займется комиссия Мосгордумы по образованию и молодежной политике.
Что делать с малолетними преступниками?
Каждый день приходят все новые сообщения о жестоком поведении подростков. Малолетки издеваются над одноклассниками, забивают насмерть пьяных или бомжей, насилуют, грабят и т. д. и т.п. А привлечь к уголовной ответственности их нельзя — по причине малолетства.
Рычагов воздействия на поведение детей-преступников не так уж и много. Один из них — спецшколы закрытого типа, куда помещают детей, совершивших общественно опасные деяния до достижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность. В Москве такая имеется лишь одна — школа «Шанс» — новая и, по мнению специалистов, очень эффективная, прекрасно оборудованная и укомплектованная. Но сейчас столичный Департамент образования планирует ее закрыть.
Почему? Неужели в столице остались только законопослушные подростки?
Пить или не пить 14-летнему «мужику»?
Несмотря на крайнюю жестокость и цинизм детских правонарушений, все эти деяния остаются практически безнаказанными, если преступник еще не достиг возраста уголовной ответственности, который в России значительно выше, чем во многих других странах. Какие меры можно принять, скажем, к 13-летнему убийце, кроме помещения в закрытую спецшколу? Ну разве что пропесочат его разные серьезные люди в погонах. Поэтому такие дети часто совершают преступления до тех пор, пока не вырастают и не оказываются в местах не столь отдаленных.
Вице-президент Национальной ассоциации благотворительных организаций, к.ю.н. Нодари Хананашвили считает, что важна тщательная и кропотливая воспитательная работа с каждым ребенком, совершившим общественно опасное деяние, — этакое социальное садоводство:
— Чтобы не было повторных правонарушений, для такого ребенка нужно составить индивидуальную программу реабилитации, в которую обязательно должна входить возможность загладить вину, — так называемое восстановительное правосудие, — рассказывает Нодари Лотариевич. — Подобный подход культивируется в Японии, где самый низкий уровень преступности, а также в Канаде, Скандинавских странах, Новой Зеландии. У нас был подобный опыт, когда в Черемушкинском суде рассматривалось дело двух подростков, которые сломали дверь в подъезде. Сначала судья была склонна к условному приговору, но после обсуждения ситуации с социальным работником, вынесла такое решение: починить дверь в парадном силами самих подростков при содействии со стороны родителей. В результате отец одного из мальчиков купил «железо», дверной проем, и все вместе они починили дверь.
Урок оказался, во-первых, более наглядным, требующим участия подростков в исправлении испорченного имущества; а, во-вторых, приближенным к той точке, в которой было совершено деяние, что важно в воспитательных целях.
— С каждым случаем совершения ребенком правонарушения мы тщательно работаем, — рассказывает старший инспектор второго отделения отдела организации деятельности участковых уполномоченных полиции и подразделений по делам несовершеннолетних Елена Кондратьева. — Все зависит от тяжести содеянного. Например, если ребенка задержали за распитие алкоголя, то мы направляем его в наркологический диспансер. Но это просто рекомендация. Распитие спиртных напитков не считается общественно опасным деянием, ребенок понимает, что останется безнаказанным, и просто спивается. Вести его в диспансер или нет, решают родители, а они очень часто не считают нужным это делать. Один папа 14-летнего сына, которого задержали за распитие, страшно удивился: «А что тут такого? Ну выпил парень пиво, он же мужик». Правда, у нас много случаев, когда сами родители приходят и просят сотрудников полиции пообщаться с их ребенком, хотя он и не стоит на учете в КДН. Сотрудник полиции для подростков нередко куда больший авторитет, чем родители.
— Ну а если правонарушение серьезно, то есть общественно опасно?
— Сначала опрашиваются дети: пострадавшие, сами «злодеи», свидетели. Собирается характеризующий материал на ребенка, совершившего противоправное деяние, и его родителей. Потом это дело рассматривает комиссия по делам несовершеннолетних. Если характеристики положительные, если ребенок первый раз совершил проступок, то можно ограничиться беседой с ним и направлением к психологам. Если же дело плохо, то после длительной работы всевозможных специалистов и комиссий его направляют в специальную школу для детей с девиантным поведением...
Такие школы бывают двух типов — открытые и закрытые. Открытые отличаются от обычных только подходом, наличием специальных кадров, программой. Это не интернат, дети ходят туда из дома. Направляют в подобные учебные заведения по ходатайству школы, по просьбам родителей, которые не справляются с воспитанием, и по решению комиссии по делам несовершеннолетних. До недавнего времени такие школы были в каждом округе. Но, по мнению специалистов, скоро подобных учреждений будет куда меньше — школы перешли на подушевое финансирование, и получается, содержание ребенка в спецшколах для девиантных детей обходится бюджету очень дорого. Ведь в таком заведении каждому ребенку уделяется гораздо больше внимания, чем в массовой школе.
— С детьми в такой открытой школе работают психологи, воспитатели, специально подготовленные педагоги, — рассказывает руководитель Центра психолого-медико-социального сопровождения «ОЗОН» Евгений Цымбал. — Если родители могут контролировать ребенка, то нет смысла его дополнительно травмировать и изолировать от общества.
Нужен ли городу «Шанс»?
Однако для некоторых детей подобных мер воздействия уже явно недостаточно. Например, если семья малолетнего преступника, мягко говоря, социально неблагополучна и совершенно не способна исправлять ошибки в воспитании своего ребенка. Или же деяние, которое совершило такое «дитя», серьезно, относится к категории особо тяжких. По закону такого несовершеннолетнего могут направить в спецшколу закрытого типа. Подобных заведений в России 67. В Татарстане, например, который известен своей качественной работой с трудными подростками, в такую школу стоит настоящая очередь.
В Москве же долгое время вообще не было подобного закрытого учебного заведения. И наконец в 2004 году в Южном Бутове с помпой открыли специальную общеобразовательную школу для детей и подростков с девиантным поведением закрытого типа № 11 — «Шанс». С большой территорией, теплицами и бассейном. В этой школе, словно в республике ШКИД, малолетних правонарушителей должны круглосуточно и круглогодично перевоспитывать и делать из них полноценных граждан нашего общества.
С годами здесь сложился удивительный коллектив профессионалов, умеющих и любящих работать с таким, крайне сложным контингентом детей. Поэтому у выпускников крайне мал процент повторных правонарушений — лишь 8% из них снова взялись за старое. Для сравнения, по данным начальника воспитательного отдела Можайской детской колонии Натальи Федоровой, в ее учреждение после освобождения возвращается 60-70% подростков.
— Мы стараемся ребят не только воспитывать, но и дать им на базе школы хорошую и нужную профессию, — рассказывают сотрудники школы. — К нам каждый день звонят родители, которые умоляют взять их ребенка в нашу школу. Но это возможно только через суд.
Ведь «Шанс» — школа закрытого типа, в которой применяются меры принудительного воспитания. Школа обеспечивает защиту воспитанников от негативного влияния извне. Направление подростка в школу ограничивает свободу несовершеннолетнего, но он имеет право на каникулярный отпуск, выезды на экскурсии, в музеи, театры.
— Мы несколько раз направляли наших подопечных в эту школу, — рассказывает инспектор по делам несовершеннолетних Наталья Григорьевна. — Надо сказать, это крайне сложная процедура. Нередко комиссии по делам несовершеннолетних не хотят направлять такие дела в суд и по десятому разу дают маленькому правонарушителю «последний шанс». Очень часто это заканчивается тем, что он вырастает и попадает уже в настоящую колонию.
Кстати, в школу «Шанс» берут только здоровых ребят. Например, если у ребенка астма, или незначительное психическое расстройство, что часто встречается у девиантных подростков, его уже не направят в это учреждение — существует федеральный перечень заболеваний, которые являются «защитой» от закрытых школ.
— Помню, по одному 14-летнему подростку уже было и решение суда, но его мама, которая сама давно не могла справиться с сыном, о чем постоянно нам сообщала, никак не давала согласия на помещение сына в «Шанс», — вспоминает старший инспектор Елена Кондратьева. — А парень вел себя все хуже и хуже: под конец даже напал с ножницами на беременную учительницу. И только когда стал выбор: лишать мать родительских прав или отправлять мальчика в «Шанс», женщина решилась поместить туда сына. Там с каждым занимаются индивидуально, и действительно изменения у ребенка были самые положительные.
Примеров того, что закрытая школа работает очень эффективно, имеется немало. Но при всем при этом она практически не заполнена, сейчас на 70 сотрудников приходится всего 15 учеников. В чем же дело?
— Наша школа фактически межведомственная, учредителем является Департамент образования, а комплектуется она по решению суда, — говорит директор «Шанса» Эрик Стародубцев. — Возможно, многие судьи просто не знают об особенностях нашей школы, приравнивают ее к колонии.
Зачастую прокуратура не согласна с решением комиссии по делам несовершеннолетних о направлении подростка в суд, считая, например, что ребенок не совершает общественно опасного деяния, если выносит вещи из квартиры и продает их.
Справка МК Справка "МК"
Число несовершеннолетних, доставленных в правоохранительные органы
(всего в России)
2007 год — 1 054 220 чел.
2011 год — 508 809 чел.
Несовершеннолетние, состоящие на учете в ОВД:
2007 год — 334 419 чел., из них до 13 лет включительно — 77 700.
2011 год — 216 145 чел., из них до 13 лет включительно — 52 552.
Осуждены в России несовершеннолетние в возрасте 14-17 лет:
В 2007 году — 84 126 чел. Из них за убийство — 1112 чел., за изнасилование — 1003 чел.
В 2010 году — 46 954 чел. Из них за убийство — 534 чел., за изнасилование — 383 чел.
В воспитательных колониях находилось:
В 2007 году — 10 750 несовершеннолетних
В 2010 году — 4 053 несовершеннолетних.
Сейчас в обществе активно обсуждают тему снижения возраста уголовной ответственности. А ведь можно внести изменения в закон, чтобы детей, совершивших общественно опасные деяния, направляли в закрытые школы. Ведь там уже наработан большой опыт эффективной работы с такими ребятами!
В столичном Департаменте образования, когда узнали, что я хочу написать репортаж о «Шансе», сказали с неудовольствием: пишите о любой другой школе для девиантных подростков, но только не об этой. В ближайшие месяцы она будет закрыта и перепрофилирована для работы с детьми с ограниченными возможностями.
— Печально, что в Москве не хотят работать с таким хорошо зарекомендовавшим себя инструментом, как закрытая школа, — констатирует психолог Светлана Лукичева. — У судов огромная инерция, они не готовы пробовать что-то новое. И это касается не только судей, так работают и многие комиссии по делам несовершеннолетних, и органы опеки.
Эту точку зрения разделяют многие опрошенные мною эксперты, работающие с малолетними правонарушителями, — полицейские, психологи, педагоги: такая школа, как «Шанс», столице необходима. Но ее, скорее всего, скоро не будет — как объяснил один из специалистов, попросивший не называть его имя, все дело в экономике. Сейчас провозглашена тенденция на укрупнение школ, и содержание такого закрытого учреждения никак не вписывается в эту тенденцию. Невыгодное дело — перевоспитание малолетних преступников, дорогое. Лучше делать вид, что их нет вовсе. Расплачиваться же за это придется и самим малолетним преступникам, которых пока можно исправить, и их потенциальным жертвам — нам с вами и нашим детям.
Забавно, что буквально на днях во второй класс школы с углубленным изучением иностранного языка, где учится моя дочь, приходила инспектор по делам несовершеннолетних и рассказывала, что детей, которые плохо себя ведут, направят в «Шанс». Забавно, что сейчас у полицейских и педагогов есть чем пугать непослушных малышей. Но будет ли дана этой школе возможность доказать свою необходимость столице, а ее потенциальным ученикам — шанс стать достойными гражданами города?
Одна ложка меда в бочке дегтя подростковой преступности все же есть: ее процент в последние годы уверенно снижается.
— Нет оснований говорить, что несовершеннолетние сейчас стали больше совершать преступлений, — объясняет психолог, давно работающий с трудными подростками, Дмитрий Перепичко. — Падает и доля преступлений детей в общем количестве преступлений. Например, в 2007 дети и подростки совершали десятую часть всех преступлений, а в 2011-м — уже значительно меньше, 6,3%. Просто мы живем в странной ситуации, когда анализ явления подменяется отдельными случаями. Периодически возникает та или иная модная тема. В нашей жизни происходят разные события, и ужасного, омерзительного всегда хватает, так что при желании можно откопать все что угодно. Несколько публикаций, шум в Интернете — и кажется, что у нас в стране с этим огромная проблема. А вот процент психических нарушений среди детей в последнее время растет, и таких ребят нужно находить намного раньше, чем сейчас.
Что ж, одной из причин отрадной статистики по снижению подростковой преступности являются как раз такие школы, как «Шанс». И закрывать их — абсурд. Но почему бы не пойти на абсурд, если он экономически обоснован?
