Как развлекаются в женской тюрьме. Ксения леонова приподнимает завесу над одним из главных табу в правозащитной сфере ‒ насилием в женских тюр
Закон суров и не щадит никого: наказание несет любой преступник, будь то женщина или мужчина. Хотя, конечно, стоит отметить, что для слабого пола в Уголовном кодексе предусмотрены определенные послабления. Так, женщин не расстреливают, не приговаривают их к пожизненному заключению и очень редко присуждают им более двадцати лет лишения свободы (максимальный срок, который предусмотрен в Беларуси — 25 лет).
Это не имеет значения на условиях, но на волнениях, которые приводят к волнению. И почему секс во всех формах является главным спикером заключенных женщин? И врач говорит: Это не такая разница, женщинам нелегко сначала говорить о покупке, а затем об отношениях, но покупка и продажа здесь - это паспорт, и отношения основаны на воспоминаниях о том, что было там и что это было. к тому, что сейчас и здесь, немного захватывающе и расслабленно, потому что то, о чем говорят, будет неуместной и сексуальной потребностью, чтобы оно могло выйти из тела, прежде чем оно преодолеет перчатку.
Преступления женщины совершают разные, но лично мне попадались в основном убийцы или торговки наркотиками. Более того, судя по рассказам зеков, приезжавших с этапов, им тоже в основном встречались среди заключенных эти две категории представительниц слабого пола.
Каждому свое
Вообще, как я понял, чтобы женщине в Беларуси попасть в зону, она должна совершить тяжелое преступление, в остальных же случаях судьи стараются ограничиться "химией" (исправительным учреждением открытого типа) либо колонией-поселением (нечто среднее между зоной и "химией"). Поэтому в лагерях, в основном, сидят убийцы, наркоторговки, разбойницы и рецидивистки.
Время внешнего безразличия скрывает возможность начать принимать дар внутренней свободы. Это позволяет дистанцию и оценку того, что произошло в жизни, часто осознавая, почему это произошло. Более четкие способы добра. Больше понять, что выбор путей нехороший - это уже не свобода, а злоупотребление - и в основном противоположность: внутренняя и внешняя зависимость и рабство.
Никто из нас не может с чистой совестью сказать, что он всегда хорошо голосовал и всегда использовал дар свободной воли. Мы очень несем все последствия наших плохих решений. Мы можем сказать, что всякий раз, когда человек теряет, он находит ценности, которые он не осознал или недооценил на сегодняшний день.
Причем среди убийц большинство — это те, кто лишил жизни любовников или мужей из ревности, измены или из-за побоев.
Помню, мне рассказывали про женщину, которая, чтобы отомстить бывшему возлюбленному, спалила его дом, пока тот был в командировке. А вместе с домом — и всех его родственников: мать, брата, жену брата вместе с новорожденным ребенком. Она просто приехала к дому с канистрой керосина, подперла дверь, облила горючим стены и подожгла. Говорили, что этой женщине дали один из максимальных сроков в Беларуси — более двадцати лет, но, даже услышав приговор, она кричала бывшему любовнику, что выйдет и отомстит ему. Срок ее не смутил, но вот услышав сумму иска, женщина упала в обморок.
Через несколько лет правительство было приговорено правительством и его администрацией, в том числе к свержению Конгрегации скуки. Медсестры работали с осужденными женщинами на прилегающих сборах, на ферме, на овощах и фруктах, на прачечную для суб-больницы, женщины работали в мастерских. Безмолвное терпение и любящее поведение заработали сердца сердец, любви и искренности женщин, которые ошеломили сердца осужденных, которые казались более трудными, чем камень, в качестве свидетелей летописей.
Хватало среди зечек и женщин, отрезавших своим благоверным мужские достоинства за то, что те использовали их на стороне.
И очень много было тех, кто убил своих мужей и сожителей из-за постоянных побоев. Причем истории этих преступлений будто написаны по одним лекалам: муж или любовник бил-бил, бил-бил, бил-бил… Женщина терпела-терпела, иногда пробовала обращаться в милицию, но в этой сфере наше законодательство очень плохо разработано, и хорошо, если мужчину сажали на "сутки", после которых он зачастую начинал бить супругу еще сильнее. А женщины у нас народ стойкий и обычно терпят до последнего, но потом, бывает, не выдерживают и убивают своих истязателей.
Большинство медсестер были отправлены в пограничные предприятия или в психически больных взрослых и детей, где никто больше не хотел работать. Между тем, дом стал участком Института наук о Земле в области сельского хозяйства. 
Идея состоит в том, чтобы подключить услугу к нуждающему, так что вам нужно помочь другому. Это уникальный проект, в котором заполняется новый тип коллектива - четыре мира под одной крышей. Вот Разделение казни как часть тюрьмы в Рузине. Осужденные женщины живут прямо в доме, и у них есть большая часть возможностей для бизнеса: в домашнем хозяйстве, в саду, на кухне, на кухне.
Вообще, я считаю, что государство должно ужесточить меры наказания за "бытовое" насилие и серьезнее контролировать ситуацию, поскольку отношения в семьях, где мужчина бьет женщину, со временем перерастают в своеобразную гонку: кто быстрее убьет своего партнера! По этапам ездило не только очень много женщин, убивших своих мужей за рукоприкладство, но и мужчин, до смерти забивших своих жен.
За эту работу они могут получить квалификацию по ул. Саницкого Привилегия позволит ему обратиться к этой новой службе в медицинских или социальных учреждениях даже после освобождения от наказания. 
Женщины выбираются для психологических тестов, основанных на психологических тестах, с учетом личности осужденного, характера преступной деятельности и экспертного заключения. Программа Пакта о преследовании включает в себя работу, образование, обучение и развлечения, организованную тюремной службой, также помогая им восстановить или восстановить внешние отношения с детьми, семьями и друзьями.
Но есть категория убийств, распространенных среди женщин, которых я практически не встречал в мужских зонах. Это убийства своих малолетних детей. Конечно, мужики тоже лишали жизни своих отпрысков, но они убивали в основном уже взрослых детей во время совместных попоек или когда те забирали пенсию у стариков.
У женщин же наоборот: они преимущественно лишали жизни новорожденных и маленьких детей, которых либо выкидывали, либо душили. Чаще всего это делали молодые матери-одиночки, случайно забеременевшие, упустившие время для аборта и абсолютно не знающие, что предпринять дальше. В женских зонах их презирали и "опускали", делая "ковырялками" (сродни "опущенным" в мужских лагерях — самой низшей касте, из названия понятен род их основных занятий).
Дом предоставляет им возможность участвовать в культурных мероприятиях, концертах и т.д. Чтобы соответствовать духовным ценностям и миру монахинь. Женщины работают в хорошо оборудованной и хорошо оборудованной среде с различными видами деятельности, имеют возможность оставаться на свежем воздухе в саду и работать с преподавателем, некоторые работают на внешних рабочих станциях. Особенно при лечении пациентов у них все еще есть необычная возможность подумать о жизни, проблемах болезни, беспомощности, старения и смерти.
Они встречают мир в мире, учатся изучать новые рабочие привычки, но также получают хорошие отношения и пожертвовали коллег. Очень часто все это приводит к изменению их взглядов. В подавляющем большинстве клиентов клиенты серьезно относятся к этим возможностям, и они благодарны. После завершения наказания некоторые из них уже присоединились к больнице или социальному уходу, они довольны собой и своим персоналом.
Как мне рассказывали зеки, торговля наркотиками у цыган была поставлена своеобразно: зелье в семьях обычно продавали женщины и дети. И даже если продажей занимались мужчины, вину на себя старались взять жены, многие из которых отправлялись в тюрьму, как на работу.
"Ковырялки" и не только
В женских зонах, как и в мужских, есть строгое разделение на касты. Как мне рассказывали зеки, это "воровайки" или "блатнячки", "коблы", "помойницы" и "ковырялки".
Власта Янковка Начальник отдела исполнения наказания. После выхода каждого из них ему грозит сложная задача: ресоциализация и борьба с самим собой. Когда он говорит о его освобождении, похоже, что он долгое время находился в больнице: сначала дайте что-нибудь хорошее, погуляйте, побродите по городу. Это просто оставил тюрьму на него, очевидно, не знает: «Тем не менее, один чувствует себя, как если бы он упал с другой планеты, и он чувствует, что он должен двигаться очень тихо.».
Паулу освободили из тюрьмы весной, и его самые важные обязанности - как и другие освобожденные - были найти жилье, перерывы в работе и охоту за работой. В центре работы они посоветовали ему поселиться и поговорить полгода. Раздражение первых дней огромно, один продолжает жить в тюрьме: Я проснулся и посмотрел на дверь: супер, и не звенел ключ! Для человека требуется время, чтобы привыкнуть к новой среде и вывести тюремный график из головы. Странно, они тебя отпустили?
По рассказам тех же зеков, в женских камерах СИЗО и зонах гораздо больше жестокости и беспредела, чем у мужчин. Возможно, это связано с большей эмоциональностью женщин, которая таким истеричным образом вырывается наружу, но и унижения, и сексуальные домогательства, например, к "ковырялкам" у дам гораздо более жестокие и изощренные.
Это очень странно. Потому что вдруг никто не решает, когда Павел встанет, что он будет есть, когда он сможет посетить, - он должен потратить свое свободное время и сконструировать себя на минуту. Эксперты говорят о «отбросе шока», это нечто похожее на культурный шок - когда само собой разумеющаяся повседневная жизнь свободы внезапно становится чем-то шокирующим. Пол услышал совет от центра работы. Он переехал в другую провинцию и ничего не делал в течение шести месяцев: Я вышел на природу, мне просто понравилась моя жизнь.
У меня было время уйти, собраться вместе. В природе все может быть сделано. В зависимости от продолжительности пребывания в тюрьме ре-социализация обычно начинается за шесть месяцев до освобождения из тюрьмы. Можно даже получить просьбу заключенного о вынесении приговора - тюрьму можно оставить и разобраться в течение дня, например, организовать жилье или работу. Но эти приложения часто отвергаются. Затем заключенные должны делать все по почте. Интернет, электронная почта и сотовые телефоны не могут содержаться в тюрьме, и телефон может быть отправлен только в тюрьму извне.
Сами зечки в разговорах не скрывают, что у них распространены лесбийские отношения. Иногда "коблы" (активные лесбиянки, практически мужики в юбках) заводят себе целые гаремы из "ковырялок", которых потом ревнуют и из-за которых выясняют отношения. Женщинам нужны любовь, чувства и эмоции, нехватку которых таким извращенным образом они пытаются компенсировать.
Преступления не обязывают себя. Тем не менее, многие заключенные ожидают много проблем, которые были в повседневной жизни. Если члены семьи, друзья и коллеги не поддерживают эту работу, они чувствуют себя социально и органично одинокими. Давление на интеграцию как можно быстрее в гражданское общество, которое находится на уволенном, уже несколько дней является невыносимым - одна треть всех уволенных, по мнению экспертов, становится рецидивистами. «Есть много людей, для которых тюремные двери действительно размахивают, а не неприступны, что является сумасшедшим», - говорит Пол.
Насколько я знаю, переход из низших каст в высшие у женщин так же невозможен, как и у мужчин.
Любовь и дети
Женщинам в тюрьмах очень не хватает мужского тепла, поэтому, например, когда зечке приходит посылка, охранники режут колбасы, огурцы, морковь небольшими кусками. Женщины же составляют их обратно, складывая в пакеты.
Профессиональная помощь, запущенная между аэропортом и тюрьмой
Поэтому успешная интеграция также является необходимым условием для предотвращения дальнейших преступлений: «Ресоциализация начинается в голове», - говорит он. Правда в том, что не все освобожденные способны заботиться о себе или иметь силы, чтобы начать новую жизнь. Ассоциация, расположенная между курортными самолетами и тюрьмой Тегель, является одним из 18 объектов в столице Германии. В Германии насчитывается около 400 объектов, где помощники и консультанты предоставляют заключенных, увольнения и их родственников.
Бывало, летом в СИЗО мужики, приезжая из ИВС, куда их возили на допрос к следователю, рассказывали, как милиционеры, чтобы не было так душно в камерах, открывали "кормушки" (небольшие окошки в дверях, куда подают пищу). И, если напротив сидели женщины, то они с радостью демонстрировали то, за что в стриптиз-клубах отдают большие деньги. Взамен они хотели увидеть лишь одно, что зеки охотно им показывали.
Создание ассоциации «Мой социальный Берлин» было незапланированным - это была скорее реакция на большую посещаемость клиентов, которые имели опыт работы в тюрьме, и направилась в Центр работы Рейникендорфа в компании, для которой Пехльгримм и его коллеги продолжают работать: Люди должны помогать и мы не знали, куда им идти. Но мы просто не могли сказать: это не наша проблема. Майкл сам советует около 120-150 клиентов в месяц. Кроме того, около 20-40 звонков, включая десятки посещений тюрьмы, также участвуют в поддержании контактов в тюрьмах, обработке запросов и обработке переписки по выходным.
На Володарке огромное количество женских "маляв" (записок), которыми обменивались зеки по "дороге" (межкамерная связь) были любовными. Мужчины находили себе "подруг" в женских камерах и между ними завязывались бурные романы по переписке.
Одна зечка могла флиртовать с огромным количеством мужиков. В письмах все они были молодыми и прекрасными гуриями, но чаще всего подобными переписками занимались прошедшие не один срок, старые, прожженные и повидавшие жизнь тетки. Хотя и мужики, в основном, были им под стать.
Для мигрантов и женщин увольнение особенно громоздко
Пензум работы не изменился, потому что около 70 - 80 заключенных на социальном работнике Тегеля. Пол уже насчитывал до 200 заключенных на одного социального работника. Индивидуальный подход практически невозможен, особенно для заключенных с мигрирующим фоном, хотя общества, подобные «Мой социальный Берлин», также предлагают многоязычный сервис. Майкл Пехгримин отмечает, что эти клиенты не хотят никакой помощи и думают, что могут справиться с ресоциализацией. Часто это приводит, к сожалению, к неудаче и, возможно, снова к уголовным преступлениям.
Кроме планов на светлое будущее, дамы слали в письмах свои эротические фантазии, которые зеки берегли и читали за шторкой в специально отведенном для этого месте.
Многие женщины в зоне всеми силами старались забеременеть, поскольку дети — это наиболее надежный способ попасть под амнистию и уйти на условно-досрочное освобождение. Про соблазнения охранников сказано и написано много. Но вот о том, как зеки, начитавшись женских откровений, запаивали в пакетики и отправляли своим "возлюбленным" то, что получалось после чтения, а те использовали эти пакеты в попытках "залететь", знают немногие.
Невидимым является только 5% женщин-заключенных, которые уволены, которые исчезают после увольнения: Женщины всегда стараются делать все сами по себе. Они намного экстравагантны и не хотят быть в беде, - говорит Пехльгримм. Возможно, было бы разумно, чтобы там была «поддержка снизу вверх», а это означает, что недавно выпущенные избыточные ноу-хау уже выпущены. Майкл Пехльгримм и его команда согласны с этой идеей, но они видят крючок, например, лишенный личного или профессионального разделения собственной тюремной жизни, что освобождение тюрьмы можно посещать только в качестве посетителя или что судимость оставляет их запретными в области социальной работы с заключенными.
Судьба у детей, которых родили лишь для того, чтобы поскорее освободиться, в большинстве случаев незавидна. Конечно, были женщины, у которых материнский инстинкт побеждал. Но хватало и тех, которые, освободившись, оставляли детей на вокзалах, около приютов или просто бросали, где придется, ведь многие до посадки были алкоголичками, а от этой слабости тюрьма редко избавляет.
Пол, таким образом взаимной помощи, основанный на своем опыте, видит преимущество в том, что помощь избыточному равна: Опыт, который вы испытали самостоятельно, более важен, чем любое исследование. Вы знаете недостатки, разные трюки, потому что социальные работники даже не знают, что происходит в человеке.
Похоже, сегодня Поль делает хорошо. У него есть постоянная работа и фон, найденный в его окрестностях. Это огорчает только оплату за завышенное жилье. У него почти нет контактов с бывшими заключенными: Когда заключенный выходит на свободу, он ведет себя по-другому. Это человек очень удивлен. В тюрьме люди приспосабливаются, в конце концов, у него есть прямые выгоды -«целенаправленное поведение», - резко говорит Пол. Как вы испытываете жесткую реальность, в которой компании обманывают, и почти каждый пытается найти штрафы за налогообложение? «Эл, вся моя жизнь - целенаправленное поведение».
Мужские и женские зоны по режиму содержания практически похожи: говорят, у женщин, так же, как и у мужиков, даже нет горячей воды в кранах. И, естественно, такая "школа жизни" оставляет в душе глубокие шрамы. Но, глядя на зечек, досиживающих срок после колонии на женской "химии" (она была относительно недалеко), я видел, что все они хотят быть привлекательными и стараются снова стать женщинами. И несмотря на все старания пенитенциарной системы и на то, что теряли они в зонах гораздо больше, чем мужчины, у некоторых это получалось. Хотя стеснялись всего уже гораздо меньше.
Быт и внутренние правила поведения в женских исправительных учреждениях системы УФСИН имеют отличия от особенностей пребывания в колониях для осужденных-мужчин – они менее жесткие, и в женских колониях гораздо меньше проявлений насилия между заключенными.
Однако существуют «трансгендерный», общий поведенческий кодекс жизни в неволе, аксиом которого лучше придерживаться всем попавшим в места не столь отдаленные, вне зависимости от половой принадлежности.
Будь собой, но себе на уме
Опытные женщины, «заезжавшие» на зону неоднократно, знают: лучше вести себя там нормально, естественно, так же, как на воле – не «быковать» и по возможности не провоцировать конфликты. Человечность, умение общаться и выстраивать ровные взаимоотношения ценится везде, в том числе, и в колонии. В конце концов, не конфликтуя, женщинам на зоне гораздо проще решить многие проблемы и добиться желаемого.
Тем не менее, все же лучше спросить, можно ли присесть на «шконку» к незнакомой собеседнице, не говоря уже о том, что без спросу брать чужие вещи тоже нельзя. Тем более – красть: «крыс» презирают и делают изгоями везде.
Не нужно замыкаться в себе и уходить во «внутреннюю эмиграцию», отгораживаясь от коллектива – во-первых, это бессмысленно в условиях заключения, когда люди вокруг 24 часа в сутки, во-вторых, чревато для психики, особенно женской, более восприимчивой к внешним раздражителям, чем мужская – можно легко сломаться и опуститься. Необходимо свыкнуться с мыслью, что срок неминуемо закончится и выход на свободу гарантирован – надежда на освобождение поможет пережить срок заключения.
Не болтай!
Нельзя и впадать в крайности – распахивать душу перед всеми, откровенничая направо и налево. Лучше чаще помалкивать и не распространяться о прошлом, даже той, кого считаешь преданнейшей подругой – масса случаев, когда продают и предают именно близкие. Надо поменьше говорить и больше слушать.
Особенно не стоит делиться секретами прошлой половой жизни – допустим, если новые знакомые узнают о вашем опыте орального секса, вас, по меньшей мере, будут сторониться и не допускать к общему столу. Схожее, только более жесткое отношение в мужских зонах к тем, кто признался в практике куннилингуса с женщиной.
Наркоманкам, особенно героиновым, доверять не следует вовсе – продадут при первой же возможности – либо администрации, либо старшей по отряду: у этих зэчек, как правило, совершенно атрофированы какие-либо нравственные устои, и они за пачку чая или сигарет готовы заложить родную мать.
Не нужно стремиться к сотрудничеству с администрацией колонии – подобное рвение не поощряется ни на женской, ни на мужской зонах. Хотя в действительности стукачей в женских колониях даже больше, чем в мужских – наверное, этот феномен объясняется тем, что женщины в принципе словоохотливее представителей сильного пола. Всегда есть возможность уйти от вербовки оперов и просто делать свою работу – на промзоне или в другом месте, куда тебя определили. Нельзя юлить и хитрить, метаясь между администрацией и соратницами по несчастью – это продлиться недолго, и неминуемо плохо кончится – для той, кто это затеяла.
Позаботься о себе
Женщине в заключении особенно нельзя запускать себя – необходимо постоянно содержать свое тело в чистоте – на зоне масса возможностей подхватить какую-нибудь заразу. Не зря в женской колонии мыло считается такой же вещественной валютой, как чай или сигареты.
Жизненно важно не утаивать наличие каких-либо заболеваний, которые имеются или же были в прошлом – если есть возможность, нужно искать их подтверждение (справки с воли, результаты обследований и т.п.). Во-первых, это может помочь ослабить режим содержания в колонии (переведут на более легкую работу, могут предоставить другие поблажки). Во-вторых, в условиях заключения, когда возможностей для поддержания нормального состояния здоровья несоизмеримо меньше, чем на воле, в принципе нужно пользоваться любой из них.
